Для этого нужно не игнорировать бессознательные силы, а найти для них адекватное культурно-символическое выражение. Ведь именно бессознательное дает нам ощущение полноты жизни, в архетипах берет начало творчество и вдохновение. А от «темных сторон» нашей души нас защищают многочисленные символы, в создании которых особенно преуспела религия. Например, верующий всегда может помолиться и призвать на помощь Бога. По Юнгу, Бог, как и бесы, искушающие человека, есть не что иное, как архетипы, символически выраженные в соответствующих культурных образах. Обращение к ним помогает человеку справиться с ситуацией. Таким образом, культура ведет не борьбу, а диалог с бессознательным. Так обеспечивается целостность человеческой души.
Юнг много внимания уделял анализу мышления и его связи с культурой. По его мнению, есть два типа мышления — логическое и интуитивное.Западное мышление — логическое, оно развилось в рамках средневековой культурной традиции на базе схоластики. В восточной культурной традиции большее развитие имеет интуитивное мышление, которое идет не в словесных рассуждениях (как в Европе), а в виде потока образов.
Названные типы мышления напрямую связаны с соответствующими типами личности — экстравертами и интровертами.Западная культура больше рождает экстравертов — людей, ориентированных на внешний мир. Восток с его интуитивным мышлением дает интровертов — людей, ориентированных на свой внутренний мир, на приспособление к коллективному бессознательному.
Человеку более соответствует интровертное мышление, так как оно устанавливает баланс между сознанием и коллективным бессознательным. Поэтому в таких культурах высоко ценят опыт сновидений, видений, галлюцинаций. Оно незаменимо для творчества, мифологии и религии. Но, к сожалению, такое мышление и такие личности не подходят для развития современной индустриальной культуры с ее преобладанием экстравертов.
У экстравертов нарушается баланс сознания и бессознательного. В результате архетипы в самых примитивных формах могут вторгнуться в сознание народов. Примером такого вторжения могут служить факельные шествия, массовый экстаз, пламенные речи коммунистических и фашистских вождей, символика свастики и красной звезды. По мнению Юнга, именно такое вторжение стало причиной кризиса европейской культуры XX века — с одной стороны, технический прогресс и господство над миром, с другой — упадок символического знания, «расколдовывание» мира. Результат — индивидуальные и массовые психозы, всевозможные лжепророчества, массовые беспорядки и войны.
Чтобы выйти из кризиса, европейская культура должна измениться, восстановить утраченное единство человеческой души. Для этого нужно проникнуть в бессознательное и сделать его достоянием сознания, но не оставаться в нем, иначе произойдет полное погружение и отождествление себя с бессознательным. Мы должны быть во власти бессознательного в той же степени, как оно — во власти нашего сознания.
4.6. Функциональная теория культуры Б. Малиновского
Логическим продолжением и дальнейшим развитием социологической школы в культурологии стал функционализм, который стал рассматривал культуру как целостное образование, состоящее из элементов и частей. При этом каждый отдельный элемент не просто выполняет присущую ему роль, а представляет собой звено, без которого культура не может существовать.
Крупнейшим представителем функционализма является английский ученый польского происхождения Бронислав Каспар Малиновский(1884–1942). Прежде чем обратиться к вопросам истории культуры, Малиновский приобрел широкую известность своими полевыми исследованиями обитателей Океании, отраженными в многочисленных работах 1920-х годов. Но лишь в поздних своих работах он подвел итог культурологическим исследованиям, изложив свои взгляды на природу культур и методы их познания. Особое значение среди его работ имеет «Научная теория культуры» (1944), опубликованная уже после смерти ученого.
Малиновский рассматривал культуру как интегрированное целое, как совокупность самых разных проявлений человеческой деятельности в области материального и духовного производства. В соответствии с таким подходом в основе культуры лежат различного рода биологические потребности. Культура, по мнению Малиновского, зарождается как реакция на элементарные биологические потребности человека — в пище, одежде, жилище, продолжении рода. Удовлетворяя их, человек добывает себе пищу, топливо, строит дома, изготовляет одежду и т. д. Тем самым он преобразует окружающий мир и создает культуру. Общество для него — это биологический организм особого рода, естественная адаптивная система, в которой согласуются условия существования самого общества и потребности его членов. Различия между культурами — это различия в способах удовлетворения элементарных человеческих потребностей. Таким образом, культура для Малиновского — это вещественная и духовная система, с помощью которой человек обеспечивает свое существование и решает стоящие перед ним задачи.
Помимо основных (первичных) потребностей Малиновский выделял еще производные (вторичные) потребности, порожденные уже не природой, а культурной средой. Он называет такие потребности социальными императивами.Это потребности в экономическом обмене, социальном контроле, системе образования и т. п. Результат удовлетворения этих потребностей также является частью культуры.
Средство удовлетворения как основных, так и производных потребностей — культура — представляет собой системное целое, состоящее из единиц, названных Малиновским институтами. Каждый институт представляет собой совокупность средств и способов удовлетворения той или иной потребности. Вместе взятые, институты образуют структуру культуры. Таким образом, современная цивилизация предстает у Малиновского в виде сложной органической системы социальных институтов, т. е. исторически сложившихся форм организации и регулирования общественной жизни, каждая из которых выполняет определенную функцию по удовлетворению как первичных, так и вторичных потребностей людей. Одна из главных задач культуры — закрепление, развитие и передача потомкам вторичных потребностей, составляющих в совокупности социальный опыт.
Все явления культуры проходят проверку временем, лишь постепенно утверждаясь в жизни, завоевывая место под солнцем. Конкурируя с другими выполняющими сходную функцию предметами и явлениями культуры, они доказывают свою эффективность. Процесс этот осложнен тем, что разные люди и разные социальные группы могут по-разному оценивать полезность, правильность одних и тех же элементов. В этом соперничестве выживают и удерживаются наиболее эффективные, дешевые, удобные и универсальные ее элементы. Поэтому в культуре нет и не может быть пережитков, устаревших или ненужных элементов. Более того, уничтожение даже одного незначительного или вредного, с точки зрения стороннего наблюдателя, элемента может привести к гибели всей культуры, а значит, и к гибели целого народа.
Исходя из этого, Малиновский резко осуждал грубое вмешательство чиновников в жизнь коренных народов, даже если они исходили из самых лучших побуждений. Он считал, что уничтожение культурной традиции лишает социальный организм его защиты и неизбежно обрекает на смерть.
Для иллюстрации этого утверждения Малиновский приводит ряд примеров нарушения функционального равновесия из-за непродуманных действий чиновников. Так, на одном из островов Тихого океана важнейшим элементом обряда инициации (обряда взросления) был обычай «охоты за головами». Колониальные чиновники запретили его как антигуманный. Но вскоре выяснилось, что процветавшее до этого общество аборигенов находится на грани вымирания из-за наступившей дезорганизации — утраты авторитета старейшинами, отказа от обработки рисовых полей и т. п. Приглашенные антропологи выяснили, что «охота за головами» была пусковым механизмом в целой серии обрядов, необходимых для выживания племени. Когда этот обряд совершать перестали, не смогла происходить инициация, а значит, нарушилась нормальная смена поколений. Кроме того, частью обрядов инициации было совместное рисосеяние. Дело в том, что большую часть времени на острове можно было прожить за счет рыболовства и сбора фруктов. Но иногда случались неурожаи и периоды отсутствия рыбы. На этот случай и существовали резервные запасы риса, которые производились в совместных работах. Таким образом, «охота за головами» была началом целой цепочки событий, без которых племя просто не могло выжить. Поэтому, когда случился очередной неурожай, племя с ослабленной внутренней структурой и с отсутствием необходимых запасов риса, просто не смогло адекватно отреагировать на эту ситуацию.