Карвер Раймонд
Кулёчки
РАЙМОНД КАРВЕР
КУЛЁЧКИ
Октябрь, хмурый день. Из окна моей гостиницы этот среднезападный город просматривается слишком хорошо. Я вижу, как загораются огни в зданиях, как из высоких труб толстыми клубами поднимается дым. Хоть бы не видеть всего этого.
Я хочу передать историю, которую мне рассказал мой отец в прошлом году, когда я заезжал в Сакраменто. Историю о событиях, в которых он участвовал за два года до того, как они с моей матерью развелись.
Я торгую книгами. Представляю широко известную фирму. Мы выпускаем учебники, и штаб квартира у нас - в Чикаго. Я работаю на территории Иллинойса, захватываю часть Айовы и Висконсина. Приехал на конференцию Западной Книгоиздательской Ассоциации, когда мне пришло в голову съездить на несколько часов навестить отца. Я понимаете ли, не видел его со времени развода. Поэтому я достал из бумажника его адрес и отправил ему телеграмму. На следующее утро отправил багаж в Чикаго и сел на самолет до Сакраменто.
Мне потребовалась минута, чтобы его отыскать. Он стоял со всеми остальными - то есть, у ворот: седые волосы, очки, коричневые брюки с несминаемыми стрелками.
Здравствуй, папа, - сказал я.
Он ответил: Лес.
Мы пожали друг другу руки и пошли к терминалу.
Как Мэри, как дети? - спросил он.
Все нормально, - ответил я, и это была неправда.
Он открыл белый кулек с конфетами. Сказал: Я тут маленький гостинчик купил, может быть, отвезешь. Тут немного. Чуть-чуть миндаля в шоколаде для Мэри и мармелад для ребятишек.
Спасибо, - сказал я.
Не забудь, когда поедешь, - сказал он.
Мы отступили, пропуская каких-то монахинь, бежавших на регистрацию.
Кофе или выпьем что-нибудь? - спросил я.
Как ты хочешь, - ответил он. - Но я не на машине.
Мы нашли бар, взяли выпить, закурили.
Вот так, - сказал я.
Да уж, - отозвался он.
Я пожал плечами и сказал: Да.
Я откинулся на спинку и глубоко вдохнул, втягивая дух скорби, который, казалось мне, витал над его головой.
Он сказал: Я так думаю, чикагский аэропорт раза в четыре побольше этого.
Еще больше, - ответил я.
Я так и думал, что большой, - сказал он.
Давно ты носишь очки? - спросил я.
Порядком, - ответил он.
Он отпил большой глоток и перешел к делу.
Хоть умри из-за всего этого, - сказал он. Его массивные руки лежали на стойке по бокам стакана. - Ты образованный человек, Лес. Ты и рассуди.
Я наклонил пепельницу на ребро, прочитал надпись на донце: "Клуб Харры / Рино и озеро Тахо / Вы отлично проведете время."
Эта женщина работала в "Стэнли Продактс". Миниатюрные ручки и ножки маленькие, волосы черные, как смоль. Не первая красавица на свете. Но что-то в ней подкупало. Ей было тридцать, с детьми. Но она была приличная, несмотря на то, что случилось.
Твоя мать всегда у нее покупала: веник, швабру, какую-то начинку для пирогов. Ты знаешь мать. Была суббота, и я сидел дома. Твоя мать куда-то ушла. Не знаю, куда. Она не работала. Я был в гостиной, читал газету, кофе пил, и тут стучат в дверь, пришла эта женщина. Салли Уэйн. Сказала, что принесла кое-что для миссис Палмер. Я мистер Палмер, говорю. Миссис Палмер дома, говорю, нет. Приглашаю ее зайти, мол, я заплачу за товары. Она не знала, заходить ей или нет. Стоит в дверях и бумажный кулечек держит - и чек на него.
Дайте, я это возьму, говорю. Вы бы зашли, посидели, пока я деньги поищу.
Да ничего, говорит. Будете должны. Многие так делают. Ничего страшного.
Улыбается мне, мол, ничего страшного.
Нет-нет, говорю, у меня есть. Я уж лучше сейчас заплачу. Что вам лишний раз ходить туда-сюда, да и мне не хочется должаться. Заходите, говорю, и открыл дверь. Невежливо ее было держать на пороге.
Он кашлянул и взял у меня одну сигарету. Где-то в баре засмеялась женщина, я поглядел на нее и снова прочел надпись на пепельнице.
Она заходит, я говорю: Минуточку, пожалуйста, иду в спальню взять свой бумажник.
Все обыскал на тумбочке, не могу найти. Нашел какую-то мелочь, спички и расческу свою - бумажника нету. Мать твоя, понимаешь, прибралась с утра. В общем, иду в гостиную и говорю: Сейчас-сейчас, найду деньги.
Да вы не беспокойтесь, пожалуйста, говорит.
Какое беспокойство, отвечаю. Все равно бумажник искать придется. Чувствуйте себя как дома.
О, мне нормально, говорит.
Слушайте, говорю я, вы слышали про это ограбление на Востоке? Я как раз про него читал.
Я видела вчера вечером по телевизору, отвечает.
Ушли и концов не найти, говорю.
Гладко сработали, говорит она.
Идеальное преступление, отвечаю.
Не каждому бы такое сошло с рук, говорит она.
Я не знал, о чем говорить дальше. Так и стояли, смотрели друг на друга. Ну, я вышел на крыльцо, залез в корзину с грязным бельем, подумал, что твоя мать мои штаны могла туда засунуть. Нашел свой бумажник в заднем кармане. Вернулся в комнату и спросил, сколько я должен.
Три, что ли, или четыре доллара я ей заплатил. Потом, не знаю, с чего, спросил, что бы она сделала с теми деньгами, что украли.
Она засмеялась, и я рассмотрел ее зубы.
Не знаю, что тут на меня нашло, Лес. 55 лет. Дети взрослые. Соображать же надо.
Женщина меня в два раза младше, ребятишки в школу бегают. Она и у Стэнли работала только в те часы, что они в школе, чтобы дома не киснуть. Ей работать-то не надо было. Им на жизнь хватало. Муж у нее, Ларри, шофером работал в "Консолидейтед Фрейт". Деньги хорошие зашибал. Дальнобойщик, сам понимаешь.
Он остановился, вытер лицо.
Всякий может ошибиться, - сказал я.
Он покачал головой.
У нее было двое мальчиков, Хэнк и Фредди, погодки. Она мне карточки показывала.
В общем, я ей про деньги когда сказал, она засмеялась, говорит, наверное, бросила бы работать у Стэнли, перехала бы в Даго и дом бы купила. Сказала, что у нее родственники в Даго.
Я закурил еще одну сигарету. Поглядел на часы. Бармен поднял брови, я поднял стакан.