Истмен склонился над страницей и с раздражением вымарал последнюю строчку. Тут открылась дверь, и в кабинет вошла его секретарша, Дэйл.
— Что там еще?
— Мистер вице-президент, какой-то человек настаивает на встрече с вами. Он просил передать вам это.
Она положила на его письменный стол вырезку из газеты. То был рисунок женщины, выполненный полицейским художником, женщины из отеля "Четыре времени года". Кто-то написал вдоль всего рисунка: Я ЕЕ ЗНАЮ.
Истмен положил газетную вырезку на свою речь и закрыл папку.
— Хорошо,— сказал он,— зовите его сюда.
Она вышла. Затем дверь открылась, и вошел Манкузо, держа шляпу в руке. Его плащ промок насквозь. Когда дверь за ним закрылась, Истмен спросил:
— Кто вы, черт возьми?
— Манкузо. ФБР. У меня для вас кое-что есть.
Истмен развернул свое вертящееся кресло в его сторону.
— Что?
— Имя той блондинки из "Четырех времен года".
— Почему вы не сообщили его в полицию округа?
— Тогда они ее арестуют. Я задумал кое-что получше.
Истмен самодовольно улыбнулся и качнулся назад в своем кресле.
— Что именно?
Манкузо полез в карман плаща. Он вытащил из него старый пожелтевший конверт, перевязанный бечевкой. Развязал ее, положил конверт на стол Истмена. И содержимое конверта вывалилось на папку, в которой была речь Истмена.
— Что это, черт возьми?…
Истмен оборвал сам себя. Он выбрал одну из фотографий. На ней была изображена молодая и очень хорошенькая блондинка лет двадцати с небольшим. Она чрезвычайно походила на женщину с рисунка.
Но девушка на фотографии голая лежала на смятых простынях. А ее запястья были привязаны к ее же лодыжкам кожаными ремнями.
— Что вы имеете в виду, демонстрируя мне это…
— Вы еще не разглядели все как следует,— сказал Манкузо и разбросал фотографии по всему столу.
На всех фотографиях была эта самая блондинка. На некоторых она была одна, руки стянуты за спиной или привязаны к кроватным столбикам жесткими режущими веревками, перехватывающими ее грудь. На других ее руки были привязаны к коленям, она изгибалась на полу, повернув голову так, чтобы улыбаться в камеру. На большей части фотографий с ней находился некто, ее насиловавший. На некоторых фотографиях рядом была еще одна женщина.
Дэн Истмен разглядывал фотографии. Они были омерзительны, в жизни он не видел ничего подобного. Но девушка была потрясающе красива. Она была совершенной блондинкой с серьезными голубыми глазами и открытым изумленным выражением на веснушчатом лице. Он смотрел в эти искренние голубые глаза и вдруг понял, где он видел их раньше.
— Боже всемогущий,— выдавил из себя Истмен,— это же… это…
— Именно,— сказал Манкузо.— Ну так что?
— Где вы взяли эту грязь? — Истмен с отвращением отвернулся.
— У жены моего друга.— Манкузо посмотрел на часы.— Если оторвете свой зад от стула, сообщение успеет попасть в завтрашний утренний выпуск.
Истмен сжал кулаки.
— Ах вы сукин сын,— сказал он,— кто же я, по-вашему?
Манкузо вынул руку из кармана и положил несколько маленьких металлических предметов. Они звякнули о стекло на столе. Истмен всмотрелся в них. Это были маленькие булавки под лацканы: круг, квадрат, буква "S" и американский флаг. Манкузо наклонился над столом.
— Вы заставили парня из вашей охраны заняться политическим шпионажем,— сказал он.— Это уголовное преступление. А парня убили. Это второе преступление.
Истмен поднял голову, его лицо стало пепельным от страха. Тик под левым глазом. Он вытер рот тыльной стороной ладони.
— Погодите,— сказал он,— мы должны обсудить и…
Манкузо взял булавку с флагом и положил в карман.
— Сначала сделайте, что я сказал, а потом ищите другую работу.— Он повернулся и вышел.
22.10.
Лу Бендер спокойно вошел в кабинет президента и уселся в большое кожаное кресло под окном, потягивая бренди. Когда Сэм Бейкер наконец закрыл книгу, которую читал, и поднял голову, Бендер спросил:
— Ты слышал?
— Что именно?
— Фракционное совещание губернаторов одобрило кандидатуру Терри Фэллона на пост вице-президента.
— Почему? — спросил Сэм Бейкер.
— Извини, не понял,— посмотрел на него Бендер.
— Почему? Почему они его одобрили? Они считают меня неправомочным самому принять такое решение?
— Я думаю, не это сейчас предмет обсуждения,— пожал плечами и покачал головой Бендер.
— Я задаю вопрос. Я президент Соединенных Штатов и лидер партии или нет?
— Ты, конечно. Просто они послали тебе намек на то, что без них ты можешь превратиться в ничто.
Сэм Бейкер сложил руки и опустил голову на грудь.
— Ты должен смотреть фактам в лицо, Сэм. Ты не сможешь выиграть без Фэллона. Если он схлестнется с тобой на съезде, то, вероятно, сумеет одолеть. Либо ты предложишь Фэллону вице-президентство, либо…— он приостановился.
— Либо что?
— Либо можешь не ехать в Сент-Луис.
Сэм Бейкер сидел некоторое время в неподвижности, задумавшись. Затем сказал:
— Лу, тебе не приходило в голову, что Рамирес и его убийцы хотели большего, нежели контроль над контрас?
— Например? — поднял голову Бендер.
— Если Рамирес нанял Петерсена убить Мартинеса, возможно, его замыслы шли дальше желания сменить руководство контрас. Возможно, он хочет назначить следующего президента Соединенных Штатов.
— И кого же?
— Фэллона. Ты допускаешь подобную вероятность?
— Сэм, я думаю, тебя заносит,— пожал плечами Лу Бендер.
— Ну хорошо, опровергни меня.
— Хорошо,— сказал Бендер,— если ты упражняешься в диалектике, значит, ты уверен, что Фэллон в заговоре.
— Возможно.
— Сэм, ну в самом деле. И ты можешь поверить, что Терри Фэллон стоял на одном помосте с Мартинесом и позволил человеку стрелять в себя — в надежде, что рана не окажется фатальной?
— Может быть, рана Фэллона была случайной.
— Сэм, ну пожалуйста, это уже фантастика.
— А может, Фэллон и впрямь верит в свою избранность.
— Избранник судьбы? — фыркнул Бендер.
— Он же сказал мне, что судьба избрала его стоять на трибуне.
Бендер поставил стакан, его легкомыслие улетучилось.
— Что он тебе сказал?
— Судьба…
— Судьба? Он толковал о судьбе?
— Да. Он сказал, что судьба выбрала место для убийства Мартинеса.
Бендер выпрямился в своем кресле. Напряженность, настороженность отразились на его лице.
— Что он еще говорил?
— "Место выбирает судьба. Я честолюбив. Я был…"
Бендер продолжил за него:
— "Я был там. И я оказался настолько удачлив, чтобы выжить. И не прошу за это прощения".
— Как ты узнал, что он сказал именно это? — уставился на него президент.
— Ради всего святого! — Бендер вскочил на ноги. Его стакан упал на пол, но он не заметил.— Ради всего святого, это же просто спектакль!
Бендер одной рукой схватился за лоб, другой оперся о спинку кресла. Внезапно он понял, кто играл третью скрипку.
— Чертов спектакль, Сэм. Все расписано и отрепетировано. "Судьба выбрала место". Он в самом деле сказал так?
— Да… именно так.
— Сэм, послушай меня! — Бендер пересек комнату и подошел к креслу президента.— Я наблюдал за ним по телевизору в то утро. Я видел, как он встал и, пошатываясь, подошел к микрофону с пулевой раной в боку. Я слышал, что он сказал, какие слова, и тогда же подумал: бог мой, да это же просто чудо! Но это не было чудом. Это было отрепетировано. Нам показали спектакль.
Президент покачал головой.
— Теперь, Лу, ты становишься смешным.
— Да послушай меня, Сэм. Этот сукин сын знал, что Петерсен собирается убить Мартинеса. Черт возьми, он знал. Он сам это спланировал. У него и речь была уже заготовлена. Ради всего святого, Сэм, это Терри Фэллон убил Октавио Мартинеса. Он и Рамирес наняли Петерсена, а затем приказали убить его самого. Ради всего святого, Сэм…— Тут внезапно Бендер похолодел.