Игорь Петрович нашарил в кармане брюк пачку сигарет. Хотел закурить да осекся: зябью прошиб вспомнившийся задымленный лес. Дурно стало от самого себя. Нечестно и некрасиво это было б по отношению к родным местам, вандализм какой-то – почти как курить на могиле скурившегося туберкулезника.
На гравиевой дорожке под угловым окошком примостилась серо-синяя Нива участкового. Как из другого мира её прибило – нечасто жаловали блюстители порядка в Тупики: тихо, спокойно тут было. До сего момента…
Глаза-уголья, укорительные, укрощающие даже самую несмелую мысль о сорвании лепестка или травинки.
Игоря Петровича передернуло, точно отцовское недовольное ругательство по уху жигануло. Примерещилось от бессонья или взаправду был под дубом деревянный столб с человечьим очертаньем?
Шорох зернистого гравия выдернул в настоящее. Рябоватое, скуласто-широкое лицо участкового, меняясь в выражении, обратилось к нему:
– Вот что, Петрович, езжай-ка ты домой.
– Какого бы рожна?
– А какого рожна высиживать тебе тут? Немтырем всю ночь проторчишь.
– Всю ночь?
– Деньжищи тут нехилые замешаны. Долго умасливать этих строил придется, не уймутся они так.
– Зато мы уняться должны, когда наш лес рубят.
– Тут тока смириться. Смирись и не высовывайся, Петрович, живее будешь.
– А мож, не хочу я живым быть.
Участковый усмехнулся, мол, «сам смотри», а потом добавил:
– Ты, главна, отсюда уйди, пока не задело.
– Уж задело…
– Дописали? – с неугомонным подозрением оборвал прораб.
– Дописали, вот проверяйте. С ваших слов всё точно. Подписывайте. – Участковый привычным, повелительным махом отдал протокол щупло-смешному на его фоне прорабу. Тот приосанился, как если б ему медаль давали.
На доску кривенького штакетника примостился ворон. Черная бусинка глаза уперто уставилась на их маленький разговор. Ну, точно следил вороняга! Так эта мысль позабавила Игоря Петровича, что он ухмыльнулся.
– Смеетесь? – обозлёно вякнул прораб. – Недолго вам с таким подходом в председателях осталось.
Участковый поглядел укоризненно, а ворон ожил, растопырил перья и возмущенно гаркнул.
– Так дело уголовное будет возбуждено? – скорее от скуки спросил Игорь Петрович.
– Как сами изволите желать. Какое заявление напишете, такое дело и заведем, – объяснил участковый.
– Что эксперты выявили? – допытывался прорабчик. – Откуда пожар пошёл?
– Экспертов не вызывали. – Участковый, словно ища подпоры, ухватился за ремень штанов. – Ваш бригадир и его команда, и наши сотрудники провели обыск в указанной местности, но следов поджога не нашли. Скорее всего, где-то торфяник загорелся, под землей задымил, а потом либо от ветра, либо под трухой затух.
– «Скорее всего», говорите… – с нападкой высказал прорабчик. – Почему не пригласили экспертов?
– Только если напишете заявление. Но тогда срубку леса и постройку отложим. – Хорошую ловушку поставил участковый.
– Как же мы можем вести работы, если в любой момент мы подвергаем опасности рабочих? Это будет на вашей ответственности и администрации района.
– Задымление пошло, когда там были ваши рабочие, и в случае чего, вина на вашей фирме будет лежать. Хотите экспертов – вызовем, но постройку запретят или отложат в долгий такой ящик. Или продолжайте работы, но нанимайте ваших экспертов и проверяйте местность сами.
Прорабчик даже сник, ссутулился. Был отважный, стал неважный. Оживленные огни в его глазах померкли, и осталась одна сизая муть.
– Ничего, решим, – под нос, обращаясь к мыскам своих дорогих туфель, буркнул прорабчик. Жалко его стало. Ворон милосердно перхнул.
Вслед, как по заказу, зарядило птичьим помётом по лацкану прорабчикового пиджака. Вмиг вышел он из оцепенения, весь пошёл мелкой дрожью, как обмокший кошак.
– Да что же это?! – риторически просипел прорабчик, брезгливо и опасливо разглядывая грязно-зелёное пятно, а затем снимая пиджак.
– Ох, не к добру это, – издевательски напророчил Игорь Петрович, схлопотав перепуганный взгляд от прорабчика. – Да вы не берите на свой счёт, тут место такое гадливое, все время гадют да гадют. Так и ходим по дорожке тутошней – прикрывая голову, чё бы ни попало.
Будь возможно такое, зенки прорабчика точно из глазниц вылезли бы – так сильно округлились от испуга. Тут же вскинулся он и диким рябчиком упорхнул под навес сельсовета, озираясь, точно в ожидании, когда геенна огненная грянет.