Чем приятно, мне, работать в хвойных массивах – так это тем, что здесь почти нет травы и нет кустарников! Если говорить проще – мне, здесь, почти нечего делать! Быстро управившись со своими делами, я лежу под пихтами, на лесной подстилке из опавшей хвои. И с чистой совестью, наслаждаюсь летним лесом, жаркими лучами прорывающегося сквозь пихтовые лапы солнца, щебетом птиц…
Очередное утро. Солнце жарко искрится в безоблачном небе! Опять всем отрядом, мы уходим восточнее нашего лагеря, в бассейн речки Сенная. В этом районе, всё пространство пологих склонов покрыто бамбуковыми березняками. Лесоустроители закладывают пробную площадь огромных размеров – квадрат, сто на сто метров. Целый гектар! Но иначе, в этом редкостойном лесу, не набрать нужных для статистики, двести стволов лесообразующей породы.
В ботанических статьях, описывающих строение тропических лесов, пишут, что обилие лиан там так высоко, что многие деревья, не выдерживая их веса, просто-напросто ломаются. Понятно, что мы сейчас не в тропиках, а на юге Кунашира. И что передо мной – березняк, на полтора метра затопленный бамбуком. Но, насчёт лиан – замечено точно! Под весом карабкающихся вверх актинидий и гортензий, все берёзы стоят – согнутые в три погибели! Я перестаю грести по бамбуку к очередному дереву и стою, хватая ртом воздух. Вытираю рукавом мокрое лицо и смотрю на этот, буквально задушенный лианами, лес, в котором каждая берёза – как штангист, с трудом удерживающий штангу…
Новый день. Сегодня у нас новая пробная площадь. И новые удивления – для меня! Во-первых, поразительны размеры дерева вишни сахалинской! Диаметр ствола этого дерева – никак не меньше семидесяти сантиметров! Штатной мерной вилкой лесоустроителей, у меня никак не получается замерить такой диаметр. Дело в том, что шкала вилки короче, чем диаметр ствола дерева! Вишни такой толщины – я в жизни не встречал…
А, ещё – два дерева бересклета! Именно «дерева»! Потому что их диаметры – двадцать и двадцать три сантиметра! И высота, у обоих – одиннадцать и одиннадцать с половиной метров. Широкие, шарообразные кроны…
– Какие же, это – кустарники?! – запрокинув голову, смотрю я в эти кроны, снизу вверх.
Оба дерева бутонизируют. Страхуясь от ошибок, я буквально обнюхиваю их соцветия…
– Са-ня!!! Эге-гей!!!
Это – меня зовут лесоустроители. Раздвигая перед собой высоченные заросли бамбука, минут через пять, я подгребаю к ним. Для инструментального снятия всевозможных промеров, лесоустроителям необходимо, для каждой породы деревьев, свалить модельное дерево. Дерево средней высоты и среднего диаметра ствола. И вот – «модель» срублена. Столпившись, все стоят у сваленного дерева.
– Саня! Мы, это дерево – не знаем. Это что-то из местных, – говорит инженер, – Что это?
Я тоже осматриваю «объект». Передо мной, в бамбуке, лежит дерево солидных размеров. Диаметр ствола на уровне груди – тридцать четыре сантиметра. Прямой ствол. Гладкая, крепкая, светло-серая кора. Компактная крона занимает лишь самую верхушку. Высота дерева – двадцать метров. На концах ветвей – бутоны полусформировавшихся, многоцветковых, рыхлых соцветий. Я раскрываю свой определитель…
Поражённый ответом, я вновь и вновь «прохожу» лабиринт признаков. И каждый раз упираюсь в одно – это сирень! Моё воображение рисует палисадники, с высокими кустами цветущей сирени. Кус-та-ми! Но никак не стройными деревьями, диаметром ствола в тридцать четыре сантиметра!
– Это… сирень сетчатая! – не очень уверенно, сообщаю я ждущей вокруг меня, бригаде.
В ответ – красноречивое молчание.
– Ты что, Сань? – прерывает затянувшуюся паузу, один из рабочих, – Мы, хоть и не ботаники, но тоже, не мальчики!
– Ну! – вторит ему, другой, – Мы и на Амуре работали, и в Приморье. Там, знаешь какие леса?!
– Точно говорю вам – сирень! – не сдаюсь я, вцепившись в свой определитель растений, – Вот! Смотрите!
– Мы, что? Сирени не видели? – хмурится третий рабочий.
– Кстати! – вспоминает инженер Андрей, – Мы тут, у вас, дзелькву нашли! Это дерево такое, близкий родственник вяза. Ты знаешь, такое?
– Нет! – я отрицательно качаю головой.
– Вот! В списках флоры Кунашира оно вообще не указывается! А, мы – нашли! Стопроцентно дзельква! Мы её, по Приморью знаем! Мы много чего, в лицо знаем!
– А, ты нам говоришь – сирень! – говорит рабочий.
– Но, вот! – стою я, на своём, – Определитель только одно даёт! Что это – сирень!
– Ладно! – после паузы, командует народу, Андрей, – Что замерли? За работу, мать вашу!
Все расходятся, завершать обработку площади. Молча. Я тоже лезу в бамбук, на площадь. В моей душе остаётся неприятный осадок…