Поэтому нет ничего удивительного в том, что наш автор воспринимал себя как «растущего ребенка». И эти переживания мы опять-таки находим не в сновидениях о рождении и младенчестве (как это часто бывает при анализе), а во внутренних органических ощущениях. Он наивно (в лучшем смысле этого слова) проходит через архетипические переживания — просто и естественно.
Как упоминает автор, в трактатах по Кундалини-Йоге, Хатха-Йоге, а также китайской Йоге описываются чакры — центры, распложенные в теле, каждый из которых имеет свой цвет, номер, имя соответствующего божества, органа и системы, а также множество иных сложных характеристик. Гопи Кришна не ощутил в себе присутствия этих центров и потому объясняет, как человек, может принять светящиеся круги за чакры, или лотосы, реальность которых он не признает. Он вновь вспоминает о страдании, однако органические ощущения, переживаемые им, соответствуют психологической реальности этих систем Йоги и изменениям, происходящим в центрах при пробуждении Кундалини.
Встает вопрос: действительно ли все это происходило в его теле, клетках, органах? Или все это происходило в йогическом теле? Бхарати пишет: «Физическое и йогическое тело относятся к двум разным логическим уровням». Система чакр не имеет никакого отношения к физическому пространству. И все же психика настаивает на этом языке тела и этих телесных переживаниях, так что логически невозможное становится не только возможным психологически, но и является психологической истиной. Но для Гопи Кришны этот вопрос не встает. Он переживает все это физически — его тело объято пламенем, его органы страдают, его привычки питания изменяются. Прана объединяет два этих уровня, которые являются единым целым, но разделены нашей психикой на два логических мира. Физиологи могут исследовать изменения в физическом теле во время Самадхи и прослеживать изменения, происходящие в нем в результате изменений в йогическом теле. Но психологов больше интересуют данные, содержащиеся в описаниях своего состояния Гопи Кришной: его физическое тело являлось материальным субстратом для проекций нематериальных событий, которые здесь, в теле, воспринимались чувствами как «реальность».
Безусловно, должно быть какое-то материальное место для психических изменений: произведение искусства, алхимические материалы, физическое тело. В западной традиции мы далеко продвинулись в изучении физического тела, но пребываем в сравнительном неведении относительно тела воображения. Мы не знаем, какое влияние оказывает тело воображения на нашу физиологию, не только на психосоматические симптомы, но и на все болезни и их лечение. Рассказ нашего автора наглядно демонстрирует, как тесно связаны между собой оба этих «логических уровня».
Его книга не повторяет традиционных трактатов о прохождении через чакры, и это делает ее особенно ценной. Алхимики тоже жаловались на то, что книги слишком туманны и бесполезны: все равно никто не знает, как сделать философский камень, и каждый должен работать самостоятельно. Так же и в психоанализе — не существует двух идентичных процессов. Они продуцируют различные паттерны, символы, мотивы и эмоциональные переживания, и поэтому каждый случай уникален. И отношения, складывающиеся между аналитиком и субъектом анализа, тоже имеют неповторимый характер — это всегда творческий процесс. Каждый должен идти собственным путем, поскольку архетип индивидуации всегда один, но его проявления разнообразны.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Мне повезло с моими друзьями и близкими, благодаря любви и. преданности которых мне все же удалось пройти этот нелегкий путь- Обе мои сестры, их мужья, отец и братья моей жены, а также мои, хотя немногочисленные, но искренние друзья, окружили меня любовью и заботой. Моя мать умерла за полтора года до происшествия, но все же та любовь, с которой она воспитывала меня в детстве, равно как и беспримерная преданность моей жены, помогли мне выжить. Для меня они были двумя ангелами-хранителями, перед которыми я на всю жизнь останусь в долгу. Мне посчастливилось иметь мать, чья сердечная доброта, благородство характера, чувство долга и нравственная чистота заслуживают лишь высшей похвалы и чья любовь отразилась на всей моей жизни.
Оглядываясь назад, я могу с твердостью заявить, что если бы не крепкая конституция, унаследованная от родителей, и определенные черты характера, воспитанные ими, мне бы ни за что не удалось пройти через это суровое испытание. И хотя на протяжении многих лет моей изменившейся жизни я не мог свободно вздохнуть, как подобает уверенному в себе человеку, я сумел приспособиться к новым условиям отчасти благодаря тому, что в результате воспитания, полученного в детстве, я умел сохранить спокойствие и не испытывал страха перед смертью в самых серьезных ситуациях. Они часто возникали из-за пренебрежения к правилам поведения, которые мне следовало неукоснительно соблюдать, поскольку каждая ошибка сопровождалась мучительными ощущениями в теле.