Несмотря все разумные доводы, которые я сам себе приводил, несмотря на свежие воспоминания о страданиях, которые мне пришлось перенести, несмотря ни на что, я восстановил медитации. Я начинал рано утром, на заре и просиживал, забыв обо всем, охваченный видением внутреннего света, пока солнце не поднималось высоко в небе, указывая на то, что пришло время отправляться на службу. Я стал практиковать медитацию в начале декабря и в дополнение к расширению личности и восхитительного внутреннего света, увиденного мной в первый день пробуждения, ко мне пришло ощущение такой внутренней силы, для описания которого мне не хватает слов. Оно длилось весь день и присутствовало в сновидениях, а утром я вновь восполнял его во время медитации.
Пораженный результатами, я приступал к медитации как можно раньше, чтобы подольше побыть в этом невероятно прекрасном мире, в отрыве от тяжелой и горькой действительности, окружающей меня. Это было поистине чудесное переживание, и я чувствовал, как волосы на голове буквально поднимались дыбом, когда передо мной открывался новый, особенно прекрасный аспект экстатического видения. В такие минуты мне казалось, что незримый познающий элемент моего «я», оставляя спокойную гавань плоти, отдавался на волю могучих волн сияющего сознания, влекущих его навстречу столь невероятному в своем великолепии миру, что ничто на земле не могло с ним сравниться. В этом мире не существовало никаких ограничений, и я терялся в удивительном нематериальном пространстве, столь возвышенном и непостижимом в своем величии, что человеческое начало, остающееся во мне при любом взлете, трепетало в благоговейном ужасе от представшего перед моим внутренним взором видения. Меня переполняла радость от осознания своего достижения. Не было никаких сомнений в том, что я стал счастливым обладателем пробужденной Кундалини. Лишь теперь я смог постичь причину того, почему в древности успех в этом начинании считался высочайшим достижением, ради которого можно было идти на любые жертвы, высшей наградой, обретаемой в конце пути. Вот почему йоги, достигшие высот в практике, всегда пользовались таким уважением в Индии, и адепты, умершие давным-давно, по сей день почитаются превыше великих правителей. Мне поистине достался великий дар судьбы.
Но, увы, мое счастье было таким недолгим! Через пару недель я стал замечать, что возбуждение, вызванное в мозгу этим невероятным переживанием, было столь сильным, что я почти потерял сон и поднимался с постели задолго до часа, отведенного для медитации, чтобы вновь как можно скорее испытать это блаженство. Впечатления последних трех дней, завершающих период моих посещений иного мира, закрытого для обычного человека, навсегда отпечатались в моей памяти. Прежде чем полностью потеряться в созерцании безграничной сияющей пустоты сознания, я испытывал блаженное ощущение, разливающееся по всем нервам, начиная от кончиков пальцев и других частей туловища и заканчивая позвоночным столбом, где оно, сконцентрировавшись и усилившись, направлялось к мозгу и вливалось в него экстатическим потоком. Не в состоянии придумать ничего лучшего, я называю это «нектаром», так же как его называли и древние мудрецы. Все авторитетные источники по Кундалини-Йоге сходятся в том, что поток нектара, орошающий расположенный в мозгу Седьмой Центр, в момент слияния Шакти и Шивы (сверхсознательного принципа воплощенного «я»), попадая в этот Центр или в один из низших центров позвоночного столба, вызывает ни с чем не сравнимое чувство блаженства, многократно превышающее по своей интенсивности все известные телесные ощущения, в том числе и оргазм.
Последнюю ночь этого уникального переживания я провел без сна. Мой мозг был взбудоражен, и я испытывал радость и подъем, будучи не в состоянии поверить выпавшей на мою долю удаче. Я поднялся с постели в обычное время и, порадовав свой внутренний взор картинами невероятной красоты и величия (которые уже стали моей реальностью), поспешил на базар, чтобы сделать кое-какие покупки. Я возвратился домой в час пополудни в непривычном для меня состоянии, чувствуя упадок сил. Это удивило меня, но я приписал свое чувство слабости тому, что отправился в город, не позавтракав. На следующий день, двадцать пятого декабря, я должен был сесть на поезд, направляющийся в Мултан, чтобы посетить своих родственников. До самого вечера я провозился, готовясь к путешествию, а затем лег, как обычно, рано в постель. Только сейчас, лежа в постели, я осознал, что допустил роковую ошибку. Моя голова кружилась, в ушах стоял неприятный шум, а на месте обычного прекрасного свечения, заполнявшего мой внутренний взор, поднимался столб красного пламени, выбрасывающий во все стороны длинные, раздвоенные языки. Трясясь от ужаса, я наблюдал это жуткое зрелище. Слишком поздно я понял, что произошло. Я чересчур много практиковал медитацию и подвел свою и без того напряженную нервную систему к опасной черте.