И как-то сразу у меня образовалась уйма свободного времени, потому что обучение не могло меня утомить.
Задумался над артефакторикой. Я успел во время войны набраться самого необходимого, что нужно было знать в поле, когда тебе срочно нужно оружие и нет возможности тащить его к мастеру. Но это крохи, поверхностные знания. Артефакторика не будет тащить войну. Облегчать жизнь бойцам — да, но не более того. И посвящать жизнь тому, отчего в лучшем случае будет чисто прикладная польза... Нет, увольте.
На длинной перемене, не той что обед, а покороче, снова собралась наша маленькая компания. Я облокотился на подоконник коридора, не желая сидеть в классе. Алина тут же присела рядом. Однако под многозначительным взглядом брата, прижалась к моему плечу, что уже несколько выходило за рамки приличия. Пусть всего чуть-чуть. Будь мы «официальной парочкой», никто бы и слова не сказал.
Только я что-то перестаю понимать, что происходит. У Панкратовых дела идут лучше, чем у Мартенов. Ну пусть не буду я платить за всех, мы все — дворяне, у всех есть деньги. Нет, дело должно быть в чём-то другом. Я напряг память, пытаясь вспомнить, что там произошло после моего позора. Да только, кроме негатива на их поведение, в воспоминаниях ничего не нашлось. Не интересовался я их судьбой, скорее наоборот, желал знать о бывших друзьях как можно меньше.
— Так ты хочешь вступить в спортивную команду? — из долгого и эмоционального рассказа Вовы об участии в спортивно-военных играх я понял только это.
— Нет, — Владимир смутился. — Я не очень хорошо себя показал.
Было видно, что ему очень хотелось бы войти в одну из команд, но приглашения не получил.
А я снова завис, пытаясь вспомнить об этих игрищах. Соревнования, команда на команду. Не чистые дуэли, на ровной площадке с тысячей правил и ограничений, а что-то более приближённое к бою... Ну, условно. Чувствую, взгляни я на эти соревнования сейчас — испытал бы либо приступ стыда, либо гомерического хохота, либо крайнего скепсиса.
С другой стороны, эти соревнования достаточно популярны. Я то и дело слышал разговоры на эту тему, подросткам интересно, что мальчикам, что девочкам. Попробовать, что ли? Надо узнать правила и присмотреться к военным играм в целом. Первое, что меня интересует — насколько эти соревнования зависят от ранга. Если я со своим третьим — пятым могу спокойно выступать, то... Почему бы нет, если да. Как минимум внимание к себе я привлечь смогу, даже если не стану чемпионом чемпионов.
Алина получила ещё один выразительный взгляд от брата и, набравшись смелости, шепнула мне в ухо:
— Давай поднимемся на крышу. Вдвоём.
Ого! Меня впервые в жизни пригласили в место для парочек! Это так волнительно. У меня нет готовой заготовки на такой случай.
Я повернулся к Алине и заглянул девушке в глаза. На лице у неё застыла просьба. Ладно, хорошо. Киваю и увожу девушку за собой под удовлетворённым взглядом Кирилла и завистливым Петра.
На крышу я поднимался впервые. Две попавшиеся нам навстречу девочки из первокурсниц, увидев нас, весело захихикали и пробежали дальше, что вызвало у Алины вспышку смущения. Поэтому на воздух она выходила пусть не красная, как помидорка, но близкая к этому.
Сетка ограждала край крыши, стояло несколько скамеек, чуть дальше ютились теплицы клуба садоводов. Оглядевшись, я указал на, легендарную в своём роде, скамейку. Стояла она в тенёчке, и от двери была не видна, поэтому всё самое интересное, по слухам, происходило именно на ней.
И всё бы хорошо, но я чувствовал себя взрослым дяденькой, которого девочка дошкольного возраста пригласила поиграть с ней и её куклами в чаепитие. Ты вроде понимаешь, что должно происходить, принимаешь правила игры и даже им как-то следуешь, но никакого интереса не испытываешь. Поэтому я встал перед этой самой скамейкой и задумчиво на неё смотрел. Алина мялась рядом.
— Почему Кирилл тебя принуждает? — не глядя на девушку, задаю прямой вопрос.
Алина вздрагивает, резко разворачивается, делает два шага к выходу, но останавливается. Тяжёлый вздох за спиной.
— Я так и поняла, что ты догадался.
— Не смог понять, какие именно чары, но да, я заметил, — не стал скрывать. — Присядь, поговорим.
— Поговорим? — с сарказмом спросила Алина.