Дверь открылась от удара ноги. Глава рода Мартен, Светлана, вошла в кабинет, остановившись перед столом.
— Присаживайся, Света, — кивнул на кресло мужчина. — Вина?
— Гриша, назови мне хоть одну причину не придушить тебя прямо здесь и сейчас.
Мужчина пожал плечами:
— Никаких. Но мы оба знаем, что ты этого не сделаешь. Поэтому садись и выпей вина. Урожай пятьдесят второго года, между прочим.
Короткий взгляд на фужер, снова на мужчину. Несколько секунд Светлана сверлила своего двоюродного дядю взглядом, после чего всё же села. Взяла фужер.
— Что ты сделал на этот раз?
— Ничего. Один старый ритуал.
— Старый ритуал, да? — вновь начала закипать женщина. — Григорий!
Но мужчина отмахнулся:
— Да ты сама едва заметила. И то только потому, что являешься главой рода.
— Что! Ты! Сделал?!
Мужчина вздохнул, открыл ящик стола и вытащил бумажную папку. На первой странице была напечатана фотография. Какой-то древний пергамент, аккуратно восстановленный. На остальных — описание ритуала.
— Кто выполнял расшифровку?
— Мертвецы, — пожал плечами мужчина.
Ответ женщину удовлетворил. Быстро пробежавшись по описанию, женщина вздохнула.
— Я даже не знаю, это одновременно и самое безумное, что я видела, и самое безобидное из всего, что ты пробовал.
Григорий развёл руками.
— Жест отчаяния. Последний шанс.
— Ты так говорил последние пять раз, — напомнила Светлана.
Мужчина промолчал, отпив из бокала.
— И как результат.
— Никак. Ничего не произошло.
Светлана снова заглянула в папку. После чего тяжёлый взгляд женщины упёрся в собеседника.
— А если он воспользуется второй частью ритуала?
— Для этого ему потребуется выйти за пределы его текущего потенциала. И там в будущем должно произойти нечто такое, что вынудит его отправиться в прошлое и попробовать начать всё с начала.
Света закатила глаза.
— Слушай, Светлана. Тебе на него плевать. Потенциал пятого ранга — это курам на смех...
— Так, хватит. Последний раз я закрыла на твои штучки глаза. Последний!
Женщина залпом допила вино.
— И лучше бы Диме взяться за ум. Если он не справится с нормативами академии — я больше не стану за него заступаться.
— И не придётся, уважаемая глава. И не придётся...
Тюрьма «Серебряный Предел». Уральские Горы.
Декабрь 2025 года
Холодная и влажная камера. Единственное окно, маленький квадратик, перекрытый решёткой, пропускало холодный ветер и мелкие снежинки. Заключённый сосредоточенно рисовал ритуальную пентаграмму на каменной полу камеры. То, что не помещалось на пол, он наносил прямо на стены. Рисовал своей кровью, потому что больше нечем было рисовать. Ему не приносили еды и воды, про него будто забыли.
— Давай же, Куница. Ты и не из такого дерьма выбирался, не испачкав белые перчатки.
Мужчина надкусил окоченелый палец и продолжил наносить рисунок. Сорок лет. Сорок с лишним лет прошло, он уже практически забыл о том дне, о том ритуале. Часы глубоких медитаций потребовались, чтобы вспомнить рисунок. Вот только воспроизвести тот ритуал в точности Дмитрий не мог. Не имел ингредиентов.
Впрочем, он и не должен был воспроизводить ритуал в точности. Эти годы, накопленные знания, опыт, всё это давало призрачный шанс. Перестроить ритуал — сущая мелочь. Было бы время...
Но вот именно времени у него было не так много. Тюрьма медленно, но непрерывно отбирала его силы и его жизнь. Десятки усиливающих ритуалов, тренировок, договоров с демонами, всё это сделало боевого мага, известного под прозвищем Куница, живучим, выносливым и крайне опасным, наделённым чудовищной для человека сопротивляемостью. Сотни боёв, тысячи убитых врагов, море пролитой крови, своей и чужой.
И всё же у любой защиты, любой живучести и выносливости есть предел. Без еды, воды и тепла магу неоткуда было брать энергию. Того, что вырабатывал сам организм, не хватало даже на поддержание жизни. К тому же убивала Куницу не только темница, но и многое другое, накопленное за годы войны. А без энергии он не мог сделать ничего. Не просто так придумали эту тюрьму, совсем не просто так.
Палец двигался по бетону, но кровь остановилась.
— Да чтоб тебя!
Дмитрий взглянул на посиневшую руку. Попробовал пошевелить пальцами без особого результата.
— Говорили мне в детстве, не заниматься рукоблудством, а то руки посинеют. А я не слушал...
Прикусил себе язык и, облизывая палец, продолжил. Этот ритуал был единственным, что могло помочь заключённому. Единственным, потому что не требовало энергии, кроме как для запуска, насколько он знал. Цена уже была уплачена, много лет назад. Или Дмитрий надеялся, что цена уплачена. Если нет... Что же, он попытался.