— Магический контракт? — уточняет Степан.
Киваю.
— Понятно.
Ему всё так же ничего не понятно.
— И что будет дальше? — спрашивает мужчина.
Я поворачиваюсь вместе с креслом и перевожу свой взгляд на окно.
— Дальше? В ближайшее время — ничего. Вы будете жить так же, как жили до этого, только без меня. А через полгодика я приду и сделаю большой втык Мише, потому что со своими солдафонскими закидонами он окончательно перестанет думать головой. И Ларисе тоже втык сделаю. За компанию, чтобы никому не было обидно. Или не приеду.
Поворачиваюсь обратно к брату.
— Не забивай себе голову. Если случится нечто, что будет касаться тебя или семьи — я сразу сообщу. А пока живите спокойно и не переживайте.
Степан хмыкнул.
— Отец тоже так говорил. Радуйся жизни, пока имеешь возможность.
— Это разумно, — кивнул. — Да и ничего же не изменилось. Я от вас съехал, вся разница.
Он отрицательно покачал головой.
— Нет, Дима, изменилось. Движения в семье, Дмитрий, ещё всех перетряхивает, эта проблема с Кирилловыми. Мне сорок лет, я разницу заметил сразу. Что-то изменилось. Только я никак в толк не могу взять, что именно.
Развожу руками.
— Здесь я помочь не могу. С моего ракурса не видно.
Я замолчал, надеясь, что это конец разговора. Не знаю, о чём ещё я сейчас мог говорить с братом. Посоветовать что-нибудь? Так я даже не знаю, что советовать. Знаю только, что он там стал хорошим управляющим, но это было там. Там у него было больше опыта, там у него самоубилась жена, пропала дочь, погиб сын. Там уже был я, успевший связаться с демонами нижних планов, почти добравшийся до высшей магии и готовый ради силы продать душу дьяволу, желательно чужую. Здесь и сейчас передо мной сидел другой человек, с другим опытом и судьбой. И я надеюсь, что другим он и останется.
Только вот Степан никак не хотел вставать и уходить.
— Дима... Со мной на днях говорила Вера.
Целительница?
— Она заметила что-то интересное при осмотре, — вздохнул я, не столько спрашивая, сколько констатируя факт. — Ожидаемо. Работу виты невозможно скрыть от целителя.
Мужчина кивнул:
— Да, невозможно. И вита не помогает наращивать мускулатуру.
Я пренебрежительно отмахнулся.
— Да где там мускулатура?
— Это работа другого узла, верно? — всё же настоял Степан.
Киваю.
— Да, другого.
— И вертекс. Четыре узла. Но когда я видел тебя в августе, всего этого ещё не было. Три узла за два месяца, даже быстрее, ведь изменения проявляются не сразу.
Он замолчал. Я вздохнул.
— Пусть так. Чего ты хочешь?
Я не отвечу на вопрос: «как», мы оба это знаем. Если знает Вера, то об этом же знает и Света, но это и понятно. Её, наоборот, должны полностью устраивать любые позитивные изменения. Степан не просто так на это указал. Он чего-то хочет, но никак не решается сказать.
— А соблюдение баланса? — спросил брат.
— Я соблюдаю баланс, — ответил, не вдаваясь в подробности.
Степан несколько долгих секунд смотрел мне в глаза, прежде чем решился спросить.
— Ты можешь помочь другому?
Ну, конечно, каким ещё мог быть вопрос. Я помассировал брови, борясь с желанием озвучить пару матерных конструкций.
— Почти наверняка нет, — прямо чувствую, что если не дам однозначно отрицательный ответ, то меня точно попробую припрячь помогать кому-нибудь ещё. — Сейчас я очень ограничен в своих возможностях, помочь смогу не каждому и не во всём.
Но ведь я здесь именно для этого. Помогать. Исправлять ситуацию к лучшему. И прямо сейчас у меня есть некоторое время, чтобы потратить его на альтруизм. На обычную бескорыстную помощь. И пусть я не получу с этого никакой выгоды, не страшно. Один человек, у которого будет больше сил, чья жизнь сложится лучше, возможно, сделает чуть больше для нашей общей победы.
— Речь идёт о юноше, — было заметно, что Степану не просто так даётся этот разговор. Он будто стыдится чего-то. — У него есть магические способности, но исток не раскрылся.
Я вопросительно приподнял бровь. Первая мысль: бастард. В семье тебе всегда помогут, первичное раскрытие истока — рутинное дело. Магические способности не скрывают, для обычного человека это однозначное благо. Скрывают это бастарды, по понятным причинам.