Моргнул повторно. Я всё ещё видел Самурык в её истинном облике, но это уже не давило на мой мозг так сильно. Моргнул ещё раз, и уже практически видел обнажённую девушку в перьях. Если не сосредотачиваться и не пытаться рассмотреть.
— Избранник, — обронила слово птица. — Аватар.
Олеся удивлённо обернулась, да я и сам был несколько обескуражен. Я подозревал, что подобное возможно, но не рассматривал такую вероятность всерьёз.
Гамаюн передал мне не только глаза. Манипулятор времени сделал меня своим аватаром, наделил частичкой своей силы. Радости по этому поводу я, правда, не испытывал вовсе.
— Тридцатиликая, — ответил я птице, сопроводив слово уважительным кивком.
Попытался представить, как это существо ворчит. Получалось с трудом. Не представляю, как ЭТО может ворчать и капризничать.
— У тебя кровь, — порадовала меня Олеся.
И в этот момент мои глаза накрыла боль и резь. Зажмурился, всеми силами стараясь вернуться к обычному зрению.
— Не пытайся видеть больше, чем способен понять, — посоветовала Самурык. — Впрочем, если ты увидел, значит, был к этому готов.
— Увидел что? — не поняла Олеся.
— Всё, — многозначительно и непонятно отозвалась птица.
— Я, похоже, смог увидеть часть её истинного облика, — признался я.
В другой ситуации, пожалуй, оставил бы такую информацию при себе, но сейчас плохо соображал, возвращая самообладание и способность нормально видеть. Когда открыл глаза, передо мной снова была Самурык, в облике девушки с крыльями.
Но без пустоты на лице. Теперь я видел её глаза, карие, глубокие, пронзительные.
— Но это же... И... — Олеся растерялась.
— Не спрашивай, сам понятия не имел, что такое возможно, — отрицательно качаю головой.
А ещё я видел цвета, тогда обычно глазами Гамаюна различаю только оттенки серого.
— Страшись, ведомый, — предупредила меня птица. — Незнание делает тебя уязвимым.
Вздохнул.
— Мне это известно. И я сомневаюсь, что смогу сейчас это исправить.
Ещё несколько долгих секунд Тридцатиликая смотрела на меня, прежде чем обратить внимание на Олесю.
— Какого знания ты жаждешь, дитя? Если это будет в моих силах, я помогу, — в голосе существа явно прослеживалось снисхождение.
Не дожидаясь слов Олеси, я изъял пергамент и развернул его, показав птице.
— Мы не можем прочитать этот текст, — заговорила оперативница. — Окажи нам честь. Пролей свет истины на скрытое знание.
Я ощутил, как пергамент покидает мои ладони, становясь невесомым. Мешать не стал, поняв, что Самурык приближает свиток к себе, производя тонкие магические манипуляции.
— Древний язык, диалект, архаичная запись, — заговорила птица неожиданно деловым тоном, не вяжущимся со всем пафосом, что обволакивал нас до этого момента. — Речь идёт о возврате к Истоку, полному обновлению, возвращению к точке начала. Пользуясь методикой, что здесь описана, маг жертвует всеми узлами и развитием, чтобы заново пройти жизненный путь. Продлить свою жизнь. Познать вечность.
Самурык взмахнула крыльями. Вновь боль в висках, но уже иная, привычная. Я узнал её. Метод эмпатической передачи, телепатического обучения. Птица не мелочилась, не разменивалась на переводы и объяснения. Существо с иного плана просто прочло свиток, вникло в секреты, и передало понимание методики. Передало нам обоим, вписывая в нашу память, внедряя, будто мы знали содержимое свитка с самого раннего детства. Будто родились с этим знанием.
— Я сделала всё, что могла, — бросила птица напоследок, чтобы в следующий миг исчезнуть.
И вот мы снова на пустой площадке где-то в лесу. При мне нет тубуса со свитком. Я сижу на коленях, пытаясь осознать, что произошло. Рядом Олеся, чуть менее растерянная. Нашёл в себе силы подняться и подойти к машине. Тубус был на месте.
Сосредоточился, воскрешая в уме знания, которых там быть не должно. Я мог стать бессмертным. Не сейчас, потребуются ритуалы, тренировки, развитие, но... В моих руках появился секрет продления жизни. Работающий, судя по всему.
Глава 42
Трасса
Март 1983 года
Полное осознание всей сути заковыристой практики, позволявшей сбросить свою жизнь на самое начало, пришло далеко не сразу. Пусть ещё там, на площадке в лесу, мы, я и Олеся, поняли общий смысл и идею, но вскоре начал подтягиваться весь переданный потусторонней сущностью пласт знаний. Сопровождалось это крайне болезненными ощущениями, Олесе даже пришлось искать место для экстренной парковки. Сейчас девушка спала на заднем сидении, иногда болезненно мыча и постанывая. Я, как мог, облегчил ей ощущения, но природа передачи знаний не позволяла полностью избавиться от боли. Сам пошёл иным путём, погрузив себя в медитацию и стараясь быстрее осознать и принять новые знания.