— Сказал бы, что рад вас снова видеть, но не уверен в уместности подобного заявления.
Нет страха. Мартен отлично понимает, кто перед ним, не может не понимать. Прекрасно осознаёт всю опасность. И он напряжён. Немудрено, после всего произошедшего.
— Вполне уместно. Это оно? — Алексей указал на тубус.
— Да, — подтвердил юноша.
И сразу скинул тубус с плеча, протянув Алексею. Ни сомнений, ни промедлений, они шли сюда только за этим. Ягужинский принял тубус, раскрыл, чтобы разложить свиток на столе. Сейчас, после переданных Симург знаний, статский советник без труда считывал содержимое.
— Полагаю, юноша заслуживает награды за своё рвение. Да и юная леди хорошо себя проявила. Я правильно понимаю? — обратил патрон вопрос к Алексею.
— Справедливое замечание.
Мартен ничуть не расслабился, что внешне было практически незаметно. Он слегка улыбнулся.
— Не стоит, господа. Мне будет достаточно, если ОКК потеряют ко мне интерес.
— Об этом не беспокойся, — заверил Ягужинский. — В ближайшее время у колониалов будет полно своих забот, среди которых на тебя не останется времени.
Алексей убрал свиток. Вскоре бумагу уничтожат, не слишком удобный материальный носитель. Подберут нечто более привычное для великих семей. И пусть Симург была полностью подчинена, оставлять знание только у сущности иных планов неразумно.
— Более того, нападение на тебя это, по сути, нападение на актив Специального Отдела, — продолжил статский советник. — Поэтому всё же подумай, что ещё мы можем для тебя сделать. Это, — кивок на тубус, — довольно ценное приобретение для нас.
Дмитрий, наконец, расслабился, улыбнувшись шире.
— То, что мне нужно либо слишком мелко, чтобы о подобном просить, либо я должен получить это своими силами, чтобы оно имело ценность.
Выбор. Это была работа Алексея. Делать непростой выбор и видеть результаты. Выбор был сделан, но патрон всё равно бросил вопросительный взгляд. Не переменил ли Ягужинский своего мнения, не решил ли переиграть всё после разговора. Нет, разговор только закрепил принятое решение. Мартен неуправляем и никогда не будет управляем. Он не принимает услугу специального отдела, чтобы не быть обязанным. Готовность добиваться своих целей говорит не только об амбициях. Нет, за ответом Дмитрия уверенность, у него уже есть инструменты для достижения цели. Он может стать сильным союзником, в меру самостоятельным, способным учитывать интересы других, сильным. Но кому нужен союзник? Места на Олимпе уже заняты, новых небожителей там не ждут.
Сработали артефакты подавители, одновременно с ними раздались приглушённые выстрелы. Ни Мартен, ни Миронова не успели среагировать. Четыре сотрудника опустошают магазины пистолетов. Олеся падает первой, хватаясь за пробитое горло, прилетевшая следом пуля, попавшая в глаз, обрывает её жизнь. Остальное — лишь контроль.
Дмитрий умирает не так быстро, после первого же выстрела он вскидывает руку, прикрывая голову, но их окружили со всех сторон, поэтому никакой возможности защититься или огрызнуться ему не оставили. Он упал рядом с девушкой. Подошедшие бойцы перезарядились, подошли и произвели контроль.
— Избавьтесь от тел, — приказал Ягужинский, поднимаясь.
Выбор сделан.
Глава 48
Подмосковье.
Апрель 1983 года
Возвращение к жизни сопровождалось чувством растерянности. Напоминало оно помноженные в десяток раз ощущения, что бывают после резкого пробуждения от глубокого реалистичного красочного сна.
Сработал анх, выдернув мою жизнь из цепких пальцев смерти. Первые секунд десять я вообще не мог понять, что происходит, и где я нахожусь. Воспоминания возвращались медленно, неохотно, как и осознание ситуации.
Я лежал в какой-то канаве, судя по влажности и запахам. Темнота, близкая к кромешной, также не облегчала задачу осознания окружающей обстановки. Под ладонями грязная жижа, не земля, скорее что-то близкое к песку или к влажной пыли, что сметали с улиц. Но как я здесь оказался? Никаких ассоциаций канава не вызывала.
Попытался восстановить ход последних событий. Через боль в висках вспомнил про лицей, но там ничего особенного не происходило. Удалось вспомнить про работу в бункере. Это уже ближе. Я потянул за образы, ставя на место один за другим, пока не вспомнил Олесю. Точно! Она же была вместе со мной!
Подсознание уже подсказывало простую логическую цепочку. Раз я очнулся в таком состоянии — меня убили. Раз убили меня, то убили и Олесю. А у неё анха нет. Очевидная цепь рассуждений, что никак не осознавалась разумом. Я шарил вокруг, пытаясь подобрать заклинание. В голову лезли боевые чары, а мне всего-то нужен источник света. Наконец, сознание выдало результат, в ладони зажёгся жёлтый огонёк, вырвавший из пелены тьмы канаву.