Москва и окружающие её поместья уже остались далеко позади, когда Олег свернул с трассы на добротную, асфальтированную дорогу. Через пару километров появилась застава, преграждающая путь, а перед ней знакомая машина, из которой вышел мой тёзка.
Олег остановился рядом, позволив Дмитрию подсесть ко мне.
— Извини, что выдёргиваю, дело срочное и важное.
Если у меня и были негативные мысли из-за неожиданного звонка, сейчас они окончательно исчезли.
— Без проблем. Если смогу помочь — сделаю.
Мужчина протянул мне маску. На вид — просто чёрная ткань с прорезями для глаз, даже не прикрывающая нос, но эта магия мне была знакома. Через несколько секунд из-под чёрной маски на мир смотрел мужчина возрастом около тридцати, блондинистый, с грубыми, совсем не дворянскими, чертами лица.
— Пойдём в мою машину, — позвал за собой Дмитрий.
Олег остался за воротами. Мы проехали заставу, затем миновали невидимый, но очень мощный барьер, позволивший мне предположить, куда мы направляемся. Сам я в таких местах не бывал, ко времени, когда у меня появился доступ такого уровня, все подобные крепости уже были уничтожены. Узлы контура глобальной защиты, носивший кодовое название «Вымпел».
По задумке Вымпел должен был защищать все крупные города страны от внешних магических атак высшей категории. Но каким-то образом немцы эту защиту прошли, уничтожив Петроград. Предполагалось, что предатели отключили часть защиты, но это было маловероятно. Не потому, что не могло быть предателей, ещё как были. А по тому, как была устроена сама система. Чтобы оставить Петроград без защиты надо было одновременно отключить и успеть нанести удар до того, как остальные крепости перераспределят защиту, снова накрыв город пусть ослабленной, но всё ещё защитой, а это максимум десять минут. Притом что «Ультиматум Танатоса», применённый на Петроград, имел задержку от семи до тридцати двух секунд, в идеальных условиях, между произнесением заклинания и началом его действия. Там было что-то ещё.
— Я не называл твоего имени, даже не упоминал, что ты член рода, — начал вводную Дмитрий. — К тебе будут обращаться «консультант», никаких личных вопросов и подобного. Твою неприкосновенность, в зависимости от ответов, даёт мой хороший друг. Кто он, сам понимаешь, не скажу.
Кивнул.
В Вымпеле служили маги, отказавшиеся от имени и привилегий. Они становились исполнителями, закрытой кастой, куда можно было попасть после ряда проверок, но откуда уже нельзя было уйти. Вся их жизнь — поддержание работы Вымпела. Так о них говорили. На деле существует несколько родов, через которых производится снабжение и техническое оснащение проекта. Если бы я был на все сто уверен, что они, вымпеловцы, жизнь готовы положить ради защиты родины, через пару лет, набрав влияния, пришёл бы к ним с предупреждением о возможной атаке. Но я не уверен. Они такие же маги из очередного закрытого проекта, министерства, управления. У них нет целибата, и существуют внешние связи, моё и Дмитрия здесь присутствие это наглядно демонстрирует.
Вскоре из-за деревьев показалась крепость. Бронированный саркофаг из бетона, стали и мифрила. Последнего, конечно, сущие крохи, даже к моей старости получение этого магического сплава требовало неприлично много затрат. Вымпел существует на сегодняшний день меньше тридцати лет, а строили его с девятьсот третьего года. Семь десятков лет половина всего производимого артефактного металла уходила на создание этой защиты.
Около здания, метрах в пятидесяти, находился ещё один барьер. Насколько я успел ощутить — классический стационарный щит на накопителях. Чтобы пробить, надо перегрузить эти самые накопители, а ёмкость там... Точно не знаю, но десяток высших боевых заклинаний удержать щит должен. Концептуальные же атаки, принципиально не замечающие магические барьеры, разобьются о физическое препятствие.
За воротами оказался лифт, но опустились на нём мы всего на пять метров. Припарковались. Вокруг стояли служебные Волги и ГАЗы, хотя скорее даже армейские, только выкрашенные в чёрный. Подошедшие бойцы комплекса попросили нас надеть чёрные мешки на головы, мы и так слишком много уже увидели.
Сняли с меня мешок в небольшом помещении, примыкающем к комнате для допросов. Скорее даже к камере с оборудованием для допросов. В камере находился мужчина, молодой, бритый налысо, облачённый в тюремную серую робу. Рядом со мной и Дмитрием находились двое. Мужчина, лет сорок с небольшим, лысеющий, морщинистый. Создаёт впечатление военного офицера, вынужденного носить гражданскую одежду. Смотрит на меня нейтрально, с профессиональным недоверием. С ним женщина чуть за тридцать, тоже военный офицер, заметна выправка. За собой следит, но служба уже оставила на ней первые отпечатки в виде морщинок и прочих мелких дефектов, на которые она не обращает внимания. Стрижка уставная, чёрные волосы в пучке.