— А мы с ведьмой…
— Я не ведьма, а ведический маг! — взвилась Вайорика.
—…можем заметить присутствие потустороннего, — повернулся к Мише. — Я заметил эманации соблазнителя, когда ты проходил в тот вечер мимо. Мимолётно, поэтому я не придал значения ощущениям и не среагировал. Впредь буду внимательнее.
— Только для такой чувствительности надо искупаться в силе потусторонних. Кроме тебя, киска, — обратилась Вайорика к Славе. — Тебе и так нормально.
— Кстати, да, — подтверждаю. — Зверь даёт некоторую защиту даже на средних рангах, а на высших — защиту надёжную.
Юля вздохнула.
— Отличный выбор, одержимость или зверь.
Волконский кивнул:
— Да, всё верно. В этой игре очень высокие ставки. Теперь мы все под угрозой, всегда. Хотите жить — будьте готовы чем-то жертвовать ради получения силы.
Надо сворачивать тему, а то народ приуныл.
— Я поговорю с каждым лично, подберём наиболее подходящую методику защиты. Да и ваше развитие надо продолжать, — поморщился. — Сразу после следующего раунда игр.
Волконский мой манёвр понял и решил поддержать.
— Нам нужен новый капитан. Себя не предлагаю. Ты, Дима, тоже не захочешь.
Киваю, подтверждая, что не собираюсь участвовать напрямую.
— Предлагаю свою кандидатуру, — заговорил Вицлав. — В качестве рекомендации скажу, что шесть лет состою в команде, в нашей польской лиге, четыре года мы участвовали в Императорском турнире, из них три года я был капитаном. Есть хороший опыт.
Иронично, он будет самым опытным в команде, только есть одна загвоздка.
— Наша тактика противоречит обычному подходу и общепринятой практике, так что твой опыт может оказаться помехой, а не достоинством.
А вот князь уже задумчиво смотрел на Вицлава.
— Стоит попробовать. Если пан Гижицкий быстро адаптируется к нашей тактике — почему бы и нет? Если сможет понять и принять наш подход, будет иметь преимущество перед противниками, зная их стандартные тактики.
Владимир многозначительно посмотрел на меня, и я понял значение этого взгляда. Павел был слабым звеном команды, именно как капитан. А ещё поляк отвечал каким-то политическим планам князя, иначе Волконский не стал бы поддерживать принятие Вицлава в наш круг.
— Хорошо. Вицлав, да и все остальные. Тренировка завтра. У нас почти не осталось времени до следующего этапа. Слаживание будем проводить на ходу. И ещё, возможно, придётся тебе пройти курс экспресс-развития от меня.
Поляк с готовностью кивнул. Ещё бы ему не кивать, эффективная методика развития, причём бесплатно.
— Миша, — обращаюсь к брату. — Соберись. Все ошибаются. Возьми любого ветерана и спроси, приводили ли его ошибки когда-нибудь к смерти товарищей. Ответ получишь красноречивый. Лучшее, что ты можешь сейчас сделать — собраться и двигаться вперёд. Понял?
Брат кивнул, хотя и без особой уверенности.
— Остальные. Владимир сказал правду, мы все теперь под ударом. Никому не расслабляться. Никогда. Вы на поле боя, каждый день, каждую минуту. Очень скоро о нас будет знать вся империя, а ещё чуть позже обе империи. Будут знать, как победителей турнира, как новичков, с первого раза ставших чемпионами. И это будет только начало.
— Мы заявим, что наша методика развития самая совершенная. И маги, что будут учиться у нас, станут лучшими, — подхватил Волконский. — Через годы все вы будете князьями. Молодыми гениями, к которым будут прислушиваться сами императоры. За такое стоит сражаться!
Наша методика, да? Быстро Владимир влился в круг «наших». Что же, пусть, лишь бы пользу приносил.
— До завтра, господа и дамы.
Я переглянулся со Славой, и девушка меня поняла и осталась, остальные начали расходиться. У ворот особняка ждали машины, сегодня все ездили с усиленными группами защиты из оперативников службы безопасности своих родов. Назрели перемены. Мне нужна полностью СВОЯ служба безопасности. Люди, которых я усилю своими знаниями, своими навыками, своим опытом. Команда, это хорошо, но слишком долго ждать момента, когда игроки превратятся в настоящих солдат. Пора брать солдат и тренировать их.
— Что собираешься делать с мечом? — спросил Владимир.
— Ещё не решил, просто собирался изучить. А что? Есть предложения?
Волконский кивнул:
— Хочу выкупить твой трофей.
Я насмешливо улыбнулся:
— Ты же вроде против ближнего боя? А это — точно для прямых атак на дистанции вытянутой руки. Судя по плетению — он соединяется с медиатором и ограничивает применение магии, давая возможность свёртывания в магическую форму.
Князь, однако, ничуть не смутился.
— Знаю, это не для меня, а для брата. Макс — фанат подобных штук, но… — теперь уже улыбнулся Владимир, — подаренный артефакт сломал. С тех пор много времени прошло, Максим стал аккуратнее, бережнее, но нового боевого артефакта ему не доверяют. После такого подарка брат будет мне обязан и благодарен. Думаю, дополнит нашу команду.
Возможно, в этом что-то есть.
— Забирай. Деньги мне не нужны, а вот парочка услуг… Обсудим потом.
Князь кивнул, понимающе посмотрел на Славу и попрощавшись ушёл. Я поднялся и подошёл к девушке.
— Не жалеешь… — закончить вопрос я не успел.
— Нет, и никогда не буду, — заверила меня Слава.
Дальше нам было не до разговоров.
Глава 50
Москва. Поместье маркграфа Шолля.
Июль 1983 года
Рауль обнаружил своего напарника в кабинете особняка, снятого Шоллем для проживания в Москве. Молодой маркграф сидел у гостевого столика и медленно цедил вино, имея вид решительный и в то же время опустошённый.
— Эмиль? Что-то случилось?
Де Крепон давно заметил, что товарищ постепенно погружается в какую-то меланхолию. Для посторонних этого не было заметно, на публике Шолль вёл себя безупречно, но, оставаясь в одиночестве, немец запирался в кабинете и мрачно просматривал какие-то бумаги, делал звонки, какие-то запросы. Похоже, сегодня Рауль узнает, что так тяготило Шолля всё это время.
— Рауль, — кивком поздоровался маркграф. — Присаживайся, выпей. Разговор не будет простым.
Француз, прежде чем занять второе кресло, взял бутылку кальвадоса, вино Рауль не хотел.
— Я в последнее время много работал, — начал Эмиль, глядя прямо перед собой. — Проверял одну свою догадку. Я сделал всё, чтобы получить косвенные подтверждения своей теории, осталось только проверить её практикой. И для этого мне нужен ты.
Де Крепон с готовностью кивнул.
— Конечно. Что от меня требуется?
Эмиль поднял взгляд на напарника. Смотрел немец жёстко, цепко, решительно. И с некоторой долей обречённости.
— Расскажи мне всё, что знаешь о Мартене. В том числе и то, что случилось после моей консервации.
Рауль вздохнул. Никто достоверно не знал, что произойдёт, если нарушить причинно-следственную связь. Что произойдёт, если рассказать человеку о будущем. Попытавшийся говорить исчезнет. Или вся нить времени разорвётся, исчезнув вместе со всеми разумными. Существовали также теории, что пространство и время — материи достаточно прочные, чтобы не коллапсировать от любого чиха, и человек, услышавший о событиях, просто не сможет воспринять эту информацию. Рауль подумал, что Эмиль нашёл подтверждение именно этой теории. Говорить всё равно было страшно, но француз пересилил себя и начал рассказ.
Основные заслуги Куницы приходились на последний период войны и послевоенный мир, когда новая администрация пыталась установить порядок на завоёванной территории. Однако Рауль понял, что интересовал Эмиля далеко не Куница, а то, каким был мир после победы. Наводящие вопросы Шолля касались городов, выжившего населения, потерь. Шолль задавал вопрос, де Крепон отвечал, и ничего не происходило. Рауль говорил и говорил, рассказывал и рассказывал. Шолль внимательно слушал, мрачно потягивая вино. Через почти два часа рассказ закончился.
— Что это значит, Эмиль? Закон не работает?
Шолль отрицательно покачал головой.