Дверь открылась и к нам вернулась Люда. В купальнице, даже вполне закрытом.
— Готова продолжать. Слава, ты прервала нас… Прямо во время работы.
Девушка в моих руках дёрнулась, и было в этом движении желание перейти к членовредительству.
— Мы закончим позже, Люда. У меня появилось важное, неотложное дело.
— У меня одно важное дело! Накостылять этой… — шипела у меня в руках девушка.
— Эй! — возмутилась Доброславова.
Но я её не слушал и тянул сопротивляющуюся Славу на выход. Только когда дверь закрылась, девушка оставила попытки вырваться и добраться до подруги.
— Идём, — потянул я возлюбленную за собой.
— Куда?
— Нибудь, — пожимаю плечами. — В уединённое место. Можем в одну из наших комнат.
Через пару минут мы остались вдвоём в комнате Славы. Девушка сразу подошла к окну и встала ко мне спиной. Я хотел подойти, но…
— Не надо. Подожди.
Останавливаюсь в двух шагах.
— Что происходит, Дима?
— С Людой? Я предупреждал, что связь надо пре…
— С тобой.
Так, это что-то из непостижимой женской логики.
— А что со мной?
Слава обернулась.
— Почему ты позволяешь ей такое?
Вздохнул, отошёл, сел на стул.
— Слава, не так давно убили Павла.
— Он здесь ни при чём!
Игнорирую и продолжаю мысль.
— Убить могут любого из нас. Всё, о чём я думаю — ваше развитие. Чтобы у всех нас было больше шансов в следующем бою. Это всё, что меня волнует. Тратя время на пререкания с Людой, я не приближаюсь к цели. А так: чем быстрее закончу — тем быстрее у меня кончатся причины оставаться с ней наедине.
— Найдутся другие, — ответила Слава. — Из-за этой… Связи! Я сама не могу разобраться, где кончаются мои чувства и начинаются… Проклятье!
Она снова отвернулась к окну. Я поднялся и уже собирался подойти и обнять девушку, когда она попросила:
— Пожалуйста, оставь меня одну. Мне надо подумать. Разобраться в себе.
— Слава.
— Пожалуйста.
Мысленно выругался, но настаивать больше не стал, покинув девушку. Спустился в комнату отдыха (по-хорошему — бар), имея стойкое желание выпить. Нашёл там Шемякина, тоже методично глушившего что-то крепкое. Под взглядом князя налил себе один из крепких коктейлей. Надо подумать в продуктивном русле, но мысли спрыгивали на Славу. Заставил себя сосредоточиться на Люде. Надо разобраться, почему обрубание связи не сработало. То есть я знаю, что именно произошло, Люда не захотела этой связи лишаться, и её магия оказалась сильнее моей. Всё. Только что с этим делать дальше — непонятно. Связь явно углубилась, теперь я не мог работать с ней, даже уловить. Не раз сам себя изучал, но так и не понял, каким образом Люда получает эмоциональный отклик. А поскольку я не понимаю, как связь работает, то не могу и повлиять.
— Кэтино права, — внезапно произнёс Миша.
Я посмотрел на парня, рассматривающего дно стакана. Не там ты ищешь истину, мой друг.
— Хочешь повоевать?
— Отомстить, — уточнил Шемякин.
Какие же они все молодые ещё. Даже не молодые, нет, это другое. Не понимающие.
— Не принесёт месть ни успокоения, ни облегчения. Только удовлетворение. Но ты уверен, что готов за удовлетворение платить жизнями? Мы не неуязвимы, Миша.
Шемякин поднял на меня взгляд.
— За сестру ты отомстил. И её лишь напугали.
Крыть мне было нечем.
— Я пытаюсь придумать способ добраться до… организатора. Только до него, не превращая личную вендетту в войну между родами в лучшем случае, и между империями в крайнем.
— Из-за такого империи войну не начинают.
Я налил двойной коктейль себе и Мише, поставил перед ним.
— В том будущем, что я видел, всё началось с мелкого конфликта между небольшими родами. Конфликт долго тлел, втягивая всё больше людей, пока не началось по-настоящему. Миша, я похоронил больше друзей, чем у тебя было за всю жизнь. Не думай, что я не хочу отомстить за Пашу. Хочу.
Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза. Шемякин взял стакан и мы, не чокаясь, выпили.
— Извини, — выдохнул князь.
— И ты меня. Случившееся — моя вина. Моя ответственность. Сейчас я пытаюсь сделать всё, чтобы вы стали сильнее. Опыт вы получаете на арене. Дорастём до высшей магии, а там, сам понимаешь, с нашими желаниями придётся считаться даже императору.
Хоть кому-то смог настроение поднять. Похоже, командир и руководитель из меня совсем не такой хороший, как мне хотелось о себе думать. Первый же кризис, и уже какое-то нестроение в коллективе.
— Какой ужас, — донеслось от двери.
В бар зашёл Владимир, укоризненно на нас поглядев. Я взгляд проигнорировал, а вот Миша даже свой стакан неосознанно спрятал, потом только расслабился, сообразив, что стесняться ему нечего.
— Что вы пьёте? В погребе такие напитки есть! А вы здесь напиваетесь бурдой.
Он по щелчку пальцев вызвал кого-то из персонала и отправил за парой бутылок чего-то там, я не расслышал.
— Мне надо научить вас разбираться в правильных напитках. Очень скоро все мы станем высшей аристократией империи, самыми известными людьми во всём мире, возможно. А такое положение обязывает, знаете ли, — воодушевлённо продолжил Волконский. — Вот твой брат, Дима, в напитках разбирается.
— Не сомневаюсь, — киваю. — Особенно в дешёвых и крепких. Был у него период в жизни.
Волконский не поддался на провокацию.
— Речь идёт о настоящих произведениях искусства от мира алкоголя.
Вернулся слуга с несколькими бутылками и почему-то коробочкой сигар.
— Я познакомлю вас с последней новинкой. Бренди Вильям Таггерт. Не разбавлять, только пара кусочков льда. И не закусывать. Этот напиток надо разбавлять сигарой. Прошу.
И протянул нам коробку. Шемякин не отказался, ни от выпивки, ни от сигары. Я кивком поблагодарил Волконского, но сам не стал.
— Нет, парни. Слава мне запах табака не простит, так что без меня.
Глава 6
Петроград. Особняк Светлейших князей Разумовских.
Сентябрь 1983
Князь Лопухин с сожалением проводил слугу, унёсшего поднос с бутылкой отличного вина. Сейчас Эрнесту категорически запрещён был алкоголь. Он вообще питался исключительно по предписанию, и терпеть такое положение вещей предстояло ещё около трёх месяцев. Но оно того стоило! Методика омоложения источника работала, Эрнест Лопухин, стараниями одарённой внучки, был одним из первых, кто испытал омоложение на себе. Заметных результатов пока не наблюдалось, однако Алиса заверяла, что первый этап прошёл вполне успешно, и давала любимому дедушке ещё лет тридцать активной жизни точно до нового угасания. Некоторые ограничения в еде, право, сущая мелочь на фоне такого приобретения.
— Поэтому я сразу отказался от идеи пригласить Волконского, — продолжил Вячеслав. — Молодой князь ответит мне вежливым отказом, а сам будет смеяться в уме. А вот с Мартеном поговорить стоит, барон вряд ли идейный. Скорее — получает свою выгоду от сотрудничества, нам достаточно предложить больше.
Светлейший князь Вячеслав Изяславович Разумовский, один из трёх неформальных лидеров реформаторского крыла. Молодой, всего тридцать девять лет, высший маг, талантливый, безусловно талантливый, однако главные таланты Вячеслава лежали не в области магии.
Они сидели в гостином зале особняка, впятером. Светлейший князь Разумовский, Князь Лопухин, Князь Кугушев и княгиня Огинская. Златослава Игоревна, немолодая женщина, редкий представитель женщин-политиков. Только либеральное крыло позволяло себе такие вольности, другие были более консервативны. Глупость, женщины давно стоят плечом к плечу с мужчинами, в ограждении их от политики нет ничего кроме чванства и филистерства. И да, пятый человек. Молодой Артур Томин, маленький гений, сумевший постичь глубины магии с ноля.
— С Мартеном связано несколько странных происшествий, — подхватил Станислав Кугушев. — Не простой он парень, только я так и не смог откопать ничего стоящего. Когда за него взялся Волконский, и без того скудная информация была похоронена окончательно.