Страшно подумать, чем будет гордиться мой прапраправнук.
Наконец сочтя, что приличия соблюдены, я удрал с необыкновенно занятым видом. Мне надо было успеть разобраться с ГАИ, попасть к врачу и съездить на кладбище, потому что памятник на могиле отца ещё даже не заказывался. Я вообще никогда до этого не заказывал надгробия.
На Садовом кольце вместо битого автомобиля меня ждало полное его, автомобиля, отсутствие. Причём, как в нехорошем сне, место, где я оставлял битую машину, не пустовало – там был криво припаркован маленький красный седан. Редко моргая, я с тупым видом зачем-то обошёл красный седан кругом, чувствуя, как внутри холодом обрывается страх. Всякий раз, когда есть основания полагать, что случилось что-то хреновое и неожиданное – вроде угона машины, – мы действуем крайне глупо, не правда ли? Удостоверившись, что глаза меня не обманывают, я запаниковал. Ближайший гаишник с ленивым лицом и жадными прямыми складками у рта ничего не знал. Потом меня осенило, и я набрал сначала номер справочной, а затем службы вурдалаков, которые эвакуируют машины. То есть крадут их на время и на законных основаниях.
Там было всё время занято, а когда трубка вдруг хрипло ответила, ко мне деловито подвалило некое коренастое существо с коричневыми глазами и приличной густой тёмной щетиной.
– У вас тёмный джип такой был, да? Номер такой-то? – извиняющимся и неожиданно высоким тоном осведомилось существо, пытаясь докричаться до меня сквозь шум Садового. Я опешил, и этих секунд хватило, чтобы Служба Законных Краж Автомобилей положила трубку.
– Да! – почти крикнул я. – А он где?
– Уволокли эвакуатором, – сообщило существо, излучая плохо выраженное сожаление пополам с плохо скрываемым удовлетворением. – Да вы не волнуйтесь. Сейчас первые три часа бесплатно. Хотите, я вам помогу? Две тысячи рублей за всё: я вас отвезу прямо на штрафстоянку, всё оплачу. Я там знаю, как быстро сделать.
– А она где, эта штрафстоянка? – машинально бросил я, пытаясь прикинуть, успею ли на кладбище.
– Да на Рябиновой… – прохрипело существо и осеклось. Существо осознало, что оно выдало мне главную тайну и теперь я имею полное финансовое право лихо ополовинить его гонорар.
– Нет, спасибо, – твёрдо произнёс я, поняв, что за машиной съездить я не успею.
– Ну смотри… – Голос существа теперь представлял удивительную смесь тоски и угрозы. – Там быстро-то не получится у тебя…
– Мне на кладбище сначала надо, – отчего-то тихо проговорил я, глядя существу в тёмные глаза.
– А… Ну ладно тогда… – И существо, будто почувствовав наличие за моей спиной превосходящих его тёмных потусторонних сил, исчезло так же быстро и таинственно, как и появилось.
Глава 5
Сегодня судьба, положительно, задалась целью меня изничтожить. Проклиная человечество, я добрался до метро и притиснулся к очередной книжке. От «Волгоградского П.» до кладбища было минут пятнадцать бодрым шагом, насколько я помнил из давних юношеских визитов на фамильную могилу. Однако путь этот проходил мимо мясокомбината имени Анастаса М., о чём я по прошествии лет позабыл. Я, увы, подошёл к мясокомбинату с подветренной стороны. Ветер имени Анастаса М., словно передавая тоскливый и кровавый большевистский привет с того света, пах так, что на глазах выступили слёзы. Когда тухлая струя смрада с территории комбината наконец-то отпустила меня, я поклялся стать вегетарианцем в самый короткий срок.
После зловония мясокомбината, после яростно взрыкивающих дизелем фур, ждущих своей очереди на въезд в источник вони, после наглых котов, прекративших на минуту поедание тухлятины и проводивших меня внимательными взглядами, кладбище показалось самым тихим и уютным местом в округе. Я уже мельком виделся с мастером в свой предыдущий визит. Его звали Амат. Я походил и поспрашивал, но никто не знал, где он.
Амат нашёлся через полчаса бесцельного ожидания у конторы. Кладбище закрывалось в шесть вечера, и я уже боялся, что сегодня потратил время впустую, когда на одной из узких, ведущих к конторе дорожек появился он.
– Здравствуйте, я насчёт надгробия. Меня зовут Сергей. Вы меня помните? – обратился я к нему.
Сухощавый и низкорослый мастер улыбнулся мне как родному:
– Конечно помню, – гортанно выговорил он. – Сейчас пойдём посмотрим могилу. Только я инструменты оставлю. Устал таскать.
Ещё через три минуты мы, не торопясь, шли по направлению к нужному участку. На кладбище, среди мёртвых, так близко к тусклому окошку смерти, как только она разрешает подойти, не разрешая, впрочем, влезать внутрь, я всегда чувствую себя печально, спокойно и славно. Амат всё время улыбался, был крайне дружелюбен, и его неторопливый гортанный голос привёл меня в состояние совершеннейшего умиротворения. По дороге мы с ним дружески беседовали.