На самом деле после вчерашнего марш-броска Виола чувствовала каждую мышцу своего тела, даже те, о существовании которых и не подозревала, и каждая мышца ныла, уверяя, что работать не сможет. Но девушка усилием воли велела им замолчать. Они должны выбраться и выберутся! Не хватало чтобы какие-то мышцы им помешали!
Поэтому она не жаловалась, держалась бодро, только присмотревшись можно было заметить, что каждое движение даётся ей с трудом.
Она вспомнила старую байку: если ломит мышцы после вчерашней нагрузки, не надо себя жалеть. Надо повторить и постепенно боль уйдёт. Уговаривая себя так, девушка взялась за жердины и сказала:
- Я готова! Пошли!
Они двинулись дальше тем же порядком что и накануне. Наученный горьким опытом Тео несколько снизил темп, надеясь, что Виола не так устанет. Четыре часа они шли не останавливаясь, зато когда Тео скомандовал: «Привал», повторилась та же история, что и вчера. Вилька упала на землю со стоном и уже не могла двинуть ни рукой, ни ногой. Поднимая её, чтобы устроить поудобнее, Теодор заметил, что девушка в кровь стёрла ладони об жерди носилок. Не помогли обмотанные вокруг них куски тряпок. И ведь ни стона, ни звуки не издала! Только вот дальше с такими руками ничего тащить нельзя, а в одиночку он виконта далеко не утащит. Выходит, они застрянут в гремонских лесах ещё на неопределённое время.
В сумке Виолы нашлись заживляющая мазь и бинты, так что лечение прошло успешно, но из активной трудовой деятельности девушка выпала минимум на сутки, а то и на двое. Так что Тео пришлось самому заботиться от костре и чае. Хорошо, что от завтрака осталось достаточно еды.
Похлёбка за время пути остыла и схватилась так, что её можно было резать ножом. Куски странной субстанции Теодор перевалил в миски, а котелок вымыл и под бдительным руководством Вильки заварил в нём восстанавливающий чай для всех троих. После того, как они пообедали, напоил виконта и обтёр его, отмечая, что парень опять ослаб. Маловато ему той энергии, которую он успел вытянуть из Виолы.
Им бы сейчас отдохнуть часок да идти дальше - уже завтра к вечеру добрались бы до деревни. Но делать нечего, надо подождать, когда у девочки руки подживут. Да и придумать что-нибудь, чтобы она их снова не стёрла, не мешало. Переделав все дела, Тео устроился у костра и задремал.
Проснулся он от того, что Виола теребила его за рукав.
- Дядя Тео, дядя Тео, я придумала!
- Что ты придумала, неугомонная? - рыкнул он на девушку спросонья.
Но Вилька не обратила внимания на его недовольство.
- Придумала как нам двигаться дальше уже сейчас.
Он открыл наконец глаза и воззрился на небо. Судя по положению светила прошло не более полутора часов. Она за это время сумела отрастить себе новые руки?
- Дядя Тео, смотрите, - не отставала Вилька, - Если взять длинный кусок ткани и привязать его концы к жердинам крепко-накрепко, а середину повесить мне на плечи... Я бы могла тащить носилки, не дотрагиваясь до них ладонями. Только тряпку надо взять пошире, чтобы плечи не резала.
Теодор с изумлением и восторгом смотрел на девушку. А ведь получится, видят боги, получится! Ещё полчаса работы и можно будет снова тронуться в путь. Вот это голова! Придумала! Изобрела то, что изобрели до неё столетия, если не тысячелетия назад. Ведь есть такой способ и он его даже знал, да вот позабыл с течением времени. Но девчонка-то точно не знала. Из головы сочинила. И Тео ощутил гордость за Виолу, как будто она была его родным детищем.
Зачем руки трудить, если плеч достаточно? Подумав, Теодор острым ножом распахал пополам одну из попон и сделал сбрую не только для Виолы, но и для себя. Когда устройство для переноски больного было готово, оба впряглись и ещё четыре часа шли по безлюдью и бездорожью. Лес всё время менялся: попадались то сухие, поросшие сосняком песчаные холмы, то болотистые низины, то непролазный бурелом, который приходилось обходить. Виола про себя думала, что давно бы заблудилась, но Тео отлично ориентировался в лесу. Кроме солнца, указывающего дорогу всем, кто готов читать его подсказки, наёмника вело врождённое чувство направления. Он не боялся сбиться с дороги. Единственное, что его сейчас пугало, это состояние подопечного. Он представлял себе, что вот сейчас они остановятся на привал, а в носилках - мертвец. Пару раз даже хотел остановиться и проверить, но понимал, что потом идти дальше будет вдвое труднее. Они приладились переставлять ноги в одном ритме и это облегчало путь, но стоит сбиться с шага - и всё. Это хорошо, если графёныш отдал-таки концы, а если нет? Вроде на привале живой был, так, может, и до ночи дотянет?