- Нас тут уже декаду караулят. Трое. Засели в деревенском трактире и поджидают. Селянам обещали награду, если заметят и скажут, так что от них нам помощи ждать не приходится. Одно хорошо: приметы дали очень приблизительные, мол, трое едут, - шёпотом пояснял Тео, - А вот мужчины это или женщины, они не говорили. Поэтому меня в трактире никто и не заподозрил, особенно когда я сказал, что еду, мол, из Эгона. Зато лошадей описали до тыка: и масть, и возраст, и особые приметы. Может, нам их перекрасить, как думаешь?
- Хорошая мысль, дядя Тео, - откликнулась Виола, - Сильно перекрасить не выйдет, но вот белые бабки и звёздочки на лбу замажем.
И ответила на невысказанный вопрос наёмника:
- Чем? Да хоть глиной. Рыжуху сделаем потемней, знаю я такой отвар, заодно и от клещей поможет. На Буланке будет незаметно, хотя всё равно оттенок другой. Для неё я уголька натолку да с тополёвыми почками смешаю. Выкрасим бабки в чёрный цвет. Тополь бы найти... Нет, так и мёдом заменить можно или той же глиной.
- Откуда ты всё знаешь? - поразился Тео.
Девушка махнула рукой.
- А, меня ещё дед с собой брал на конскую ярмарку, там и показал все хитрости, которые барышники применяют, чтобы краденых лошадей от бывших хозяев замаскировать. Потом я эти знания с успехом применяла: госпожа Пропп, старая стерва, без меня лошадей покупать не ходила, особенно после того, как её один раз надули, а я обманщика разоблачила. Вот. Если представляешь себе, как сделано, то и самому повторить не штука. Только для этого нам надо будет устроить остановку.
Теодор махнул рукой: ещё часа три он останавливаться не собирался. Вчера он лихо подпоил ребят, которые его караулили, вряд ли они сегодня смогут рано встать, чай не крестьяне, огородов у них нет. А потом, даже если пустятся за ними в погоню, то будут отставать. Но Тео очень надеялся, что не погонятся: убийцы знали про того парня, которого он подстрелил в развалинах, считали его профессионалом высшего класса и полагали, что он уже давно ухайдакал молодого Эгона и смылся за наградой, чтобы не делиться с ними. Сами же караулили просто потому, что получали за это подённо, а не то давно бы бросили бесперспективное занятие.
Но вот если их заметят и донесут... Тут бандиты из штанов выпрыгнут чтобы заслужить награду.
Когда солнце перевалило за полдень и они выбрались наконец на дорогу, стало ясно, что на этом этапе им повезло. Погони не было ни видно, ни слышно. Пока продирались по лесу и кустарникам, Виола успела набрать разных листьев, накопать корешков и нарезать прутьев: завидев нужное, просто спрыгивала с телеги, резала, драла или выкапывала, а затем догоняла тихоходное средство передвижения и вспрыгивала обратно. К моменту, когда телега, скрипя и подпрыгивая, перевалила через камни, отмечавшие край дороги, у неё уже накопилась целая горка сырья.
Никто её ни о чём не спрашивал: и Тео, и Ули понимали, что она вознамерилась воплотить в жизнь перемену масти у лошадей.
На привал остановились в месте, которое служило этой цели испокон века. Там уже было выложено камнями кострище, расчищены места для палаток, вырыты отхожие ямы и даже сколочен стол с лавками.
На вопрос Вильки "не опасно ли им тут оставаться", Тео пояснил, что других вариантов всё равно нет, место удобное: дорога в обе стороны просматривается на несколько лиг, а тех, кто встал тут лагерем, не видно. Да и время сейчас удачное. Купцы, которые по весне завозят товары в Эгон, уже проехали, на дороге могут встретиться только случайные путники или те, кто за ними охотится. Ну а эту братию он заметит издалека.
Вскоре уже вода в котелках кипела, в трёх варилось нечто съедобное, а в четвёртом - мерзкая тёмно-коричневая жижа, которой Вилька собиралась красить лошадей. Сама же она толкла уголь и смешивала его с найденной у ручья синей и красной глиной, поясняя:
- Вблизи, конечно, каждый заметит, что лошадь крашеная, но издалека не догадаются.
Когда через два часа они снова тронулись в путь, лошадей было не узнать. Обе лишились своих белых пятен, замазанных у кого чем, и потемнели. Зато над телегой воздвигся навес из веток и попон. Внутри сидели Виола и переодетый женщиной Ульрих.
Бедный виконт страдал. Кроме того, что его для конспирации нарядили как пугало, так ещё и сидеть заставили. Ему бы лечь... Но Вилька настояла на том, чтобы усадить своего спутника. Наличие больного юноши - их важная примета. Пусть те, кто за ними охотится, увидит, что в повозке едут две вполне здоровые девушки.