Всё верно она сказала, Тео сам под каждым словом бы подписался. Но наёмники - люди подневольные. Чтобы отвлечь девушку, он снова аккуратно укрыл виконта одеялами и потянулся к котелку с похлёбкой. Виола тут же с готовностью налила и протянула ему полную миску с торчащей из варева ложкой.
Эх, не получится использовать её вслепую, слишком умная девочка. С другой стороны это хорошо. Брать на душу лишний грех Теодор не хотел. Поэтому стал объяснять ситуацию так, как её видел. Первым долгом согласился с тем, что дело надо было обязательно расследовать.
- Я тоже так подумал, да и Симон был со мной согласен. Руководство университета готово было начать расследование: у этого педагога такое случилось не впервые. Только госпожа графиня велела ни во что не ввязываться, а как можно скорее везти сына домой. Я уж и так, и этак объяснял ей ситуацию, но она стояла на своём. Боялась, что это покушение и дальше будет хуже. Ей невозможно было объяснить, что без должного лечения парень так и так помрёт. А спорить с нанимателем у нас не принято.
- А почему вы тогда поехали с обозом, а не перенеслись порталом? - спросила Виола и сама себе ответила, - Он бы не перенёс воздействия такой сильной магии, я права?
- Абсолютно, - подтвердил Теодор, - Госпожа графиня об этом знала и велела везти его так. А на случай, если дитятко умрёт дорогой, сказала, что в этом случае не заплатит. Вот и везли мы с Симоном его в Эгон с вашим обозом.
Он вдруг увидел, что девушка как-то нехорошо задумалась и быстро сменил тему:
- А ты? Как я понял, у вас в повозке не было ничего громоздкого или тяжёлого, а господин Пропп не производил впечатление человека без средств. Почему же вы не отправились порталом?
Виола нахмурилась и буркнула:
- Не знаю, какое он там впечатление производил... О покойниках дурно говорить вроде как не положено, но Ганс Пропп был из тех, кто за медный гаст удавится. Да, когда мы ехали в Элидиану, груз у нас был солидный, такой через портал пересылать - целое состояние. А обратно... Пара ящиков со специями, только и всего. Проппы заморскими специями торгуют. Но порталом же дороже, чем караваном со скидкой! Даже если учесть питание. Сволочь жадная! Он меня заставил стать стряпухой, готовить на всех, чтобы сэкономить на месте в караване. За это караванщик взял с него треть цены. Не то, чтобы я была сильно против, готовить я люблю и по крайней мере в это время могла побыть одна... Но в принципе купец его достатка не должен был так позорить свою невестку.
- Вот и сэкономил, - вздохнул Теодор, а затем спросил, - А твой муж, он у отца единственный сын?
- Думаешь, мне наследство полагается? - сразу догадалась Виола, - Нет, Курт не единственный, пусть и старший. Но там ещё вдова и младшенький, Клаус... А забрать у госпожи Пропп деньги, которые она считает своими, не проще, чем живому вернуться из страны мёртвых. В общем, если удастся у них выцарапать положенную вдовью долю, буду считать, что мне крупно повезло.
И тут Теодор задал вопрос, который сам же счёл неприличным:
- А как тебя вообще за этого Проппа младшего угораздило? Такую милую, красивую девушку за этого недоделка? Ведь он же не совсем умственно полноценный был, или я ошибаюсь?
К его удивлению девушка не стала возмущаться, пожала плечами и сказала просто:
- Не ошибаешься. У Курта с мозгами было совсем плохо. Его папаша, кстати, немногим был его умней. Там мамаша всем заправляла и заправляет. Она меня для сыночка и купила у родителей. Вернее, у мачехи. В книжках вечно пишут про династические браки, мол, бедные знатные девушки выходят замуж без любви, по сговору. У купцов с этим ещё проще: дочерьми просто торгуют. Я - дочь моего отца от первого брака, а еще три девочки - от второго. Сыновей нет: моя мама умерла, когда пыталась родить отцу наследника. Вот и было решено отдать меня тому, кто возьмёт без приданого. А Курт... Своей волей за него никто бы не пошёл, а уж с приданым тем более. Вот мачеха и договорилась. А госпоже Пропп уже надоело выплачивать возмещение за сыночка всем служанкам, которых тот изнасиловал, вот она и решила приобрести ему жену, дешевле будет. Я до самой свадьбы не знала, за кого меня выдают, а когда увидела... В ногах у отца валялась, а он только погладил меня по голове и сказал: «Вот увидишь, всё будет хорошо». После чего я пять лет прожила в аду, а отец даже не заехал ко мне ни разу.
Тут она поднесла руку ко рту, пытаясь заткнуть этого предателя, который вымолвил то, что она скрывала от посторонних. Затем вопросительно подняла на Теодора большие, светло-карие, цвета калёного ореха глаза, сморгнула, опустила взгляд и энергично заработала ложкой, как будто хотела спрятаться за едой.