Выбрать главу

— Готовьтесь. Сейчас сюда придёт мой маг и мы узнаем истину.

Не прошло и минуты, как в зал вошли двое солдат. Один тащил жаровню с углями, другой — складной столик и мешок, в котором что-то брякало. Рудольф вошёл следом, показал, где поставить жаровню, забрал мешок и с важным видом принялся расставлять на столике какие-то склянки. Мельхиор следил за ним с немым одобрением. Кажется, всё шло как должно.

Подготовка действительно заняла пятнадцать минут. Маг водрузил над жаровней тигель, куда бросал по-очереди разные травы, приливал по каплям зелья и при этом нараспев читал заклинания, одно другого длиннее. Наконец он снял посудину с огня, вылил получившееся на большое серебряное блюдо и жестом пригласил Мельхиора приблизиться.

Хоть Виолу и не приглашали, но она взяла сына за руку и пошла вместе с мужем. Встала у него за спиной так, что могла смотреть из-за плеча, и уставилась на приготовления мага. Интересно же! При таком обряде ей ещё присутствовать не доводилось.

Ниблонг тоже встал со своего сиденья и подошёл к ним, чтобы лучше видеть происходящее. Виола с трудом удержалась, чтобы не поморщиться. От всевластного герцога неприятно пахло: несвежим бельём, лекарствами, старческой немощью и какой-то затхлостью. Несмотря на весь свой грозный вид, королевский крокодил оказался просто больным и не слишком счастливым человеком.

* * *

Сваренное на глазах присутствующих зелье было жёлтого, охристого цвета и располагалось на блюде несколькими кляксами. Маг пояснил:

— Прежде, чем определять степень родства уважаемого коллеги Мельхиора и этого милого мальчика, я должен продемонстрировать, что мой обряд работает и работает правильно. Поэтому я поделил зелье на несколько частей. Сначала посмотрим, что будет, если двое — не родственники. Мы точно знаем, что я и магистр Мельхиор друг другу никто. Прошу, магистр, пару капель вашей крови вот сюда!

Мельхиор послушно дал проткнуть свой палец и накапал на нужное пятно зелья. Красная кровь ярко выделялась на жёлтом фоне. Затем свою кровь, всего одну каплю, добавил сам Рудольф. Зелье сердито зашипело и моментально из жёлтого стало чёрным. Кровь на нём больше не была видна.

— Вот видите, что происходит при этом обряде, когда люди друг другу чужие, — назидательно заметил маг, — а вот что будет, если они — родня. Дорогой кузен, ты ведь пожертвуешь пару капель ради такого важного эксперимента?

Ниблонг явно не обрадовался открывшейся возможности проверить своё родство с собственным магом. Он покрутил головой, но другой пары кровных родственников не обнаружил. Он было уже протянул руку, чтобы маг её уколол, но тут сообразил:

— Нет, мы с тобой слишком дальние родственники. Пусть эта девица покажет, как выглядит самое близкое на свете родство, мать и сын всё-таки.

Виола вздохнула, но спорить не стала, протянула руку. Маг хищно схватил её за палец и кольнул острым ножичком. Капли крови упали на очередное пятно зелья.

— А теперь мальчик! — возгласил маг.

Перепуганный Эди спрятал кулачки за спину. Он не доверял чужому дядьке и уж никак не желал позволить ему так над собой измываться.

Виола присела и чо-то сказала ему на ухо, после чего Эди, хоть и набычился, но протянул магу ручонку с выставленным вперёд указательным пальцем. Капля его крови соединилась с Виолиной и зелье вспыхнуло ярким голубым светом. Оно сияло, переливалось и опалесцировало как самый дорогой лунный камень.

— Идеально! — воскликнул Рудольф, — Мы все видели, как это бывает у сына с мамой. А теперь проверим, как оно с папой!

Мельхиор расковырял затянувшуюся было ранку и накапал своей крови в самый центр. Увидев, как красиво получилось, Эди охотно дал себя уколоть ещё раз. Почти не больно, зато результат такой великолепный!

Всё повторилось. На этот раз краски были чуть бледнее, чуть сдержаннее, но этого никто из мужчин не заметил, такие тонкости доступны только женщинам и художникам.

— Что ж, — констатировал маг, — надеюсь, ни у кого сомнений не осталось. Мы видим здесь крепкую семью: мать, отца и их родного сына. Думаю, ни о каком родстве с семейством Эгон речь идти не может.

— Хорошо, — ответил на это высказывание недовольный герцог, — я их отпущу. Но не раньше, чем они принесут клятву.

— Какую клятву? — спросил Мельхир и получил ответ:

— Магическую. Клятву покинуть Гремон как можно скорее и никогда ни под каким предлогом сюда не возвращаться. Так как ребёнок приносить клятвы не может, её за него даст мать, это законно.

— То есть, — переспросил Мельхиор, — пока мы можем тут находиться, но после того, как мы пересечём границы королевства, назад нам дороги не будет, я правильно понял?

— Совершенно верно, — подтвердил герцог, возвращаясь в своё кресло, — ни вам двоим, ни мальчику.

Если он полагал, что кто-то станет возражать и отказываться, то был приятно удивлён. Виола воскликнула:

— Да глаза бы мои этого Гремона не видели! Дайте мне скорее текст клятвы и что там ещё надо!

По Мельхиору видно было, что он целиком и полностью поддерживает жену, хоть и молчит.

Текст клятвы пришлось составлять на месте и тут герцог показал, что не зря сидит в своём кресле. Сходу выдал отличный текст, не допускающий двоякого толкования, только имена подставляй.

Виоле пришлось читать клятву дважды, первый раз за себя, а второй — за Эди, которого она назвала "Эдмон Нарденн, рождённый мною, Виолой, урождённой Бенье", не делая ссылки на отца. Параллельно Рудольф начитывал заклинание, которое должно было сделать клятву нерушимой. Оба раза в конце послышался раскат грома, что означало, что клятва принята высшими силами, но никаких неприятностей, которых так боялась Вилька, не последовало. А это уже значило, что высшие силы не усмотрели в её словах лжи или лукавства.

Когда церемония закончилась, герцог устало махнул рукой.

— Идите и постарайтесь убраться отсюда поскорее. Вы мне надоели!

— Пойдемте, магистр, я вас провожу, — добавил его маг.

Вт кому общение с коллегой было в радость. Ещё бы, в Гремоне нечасто можно встретить настоящего магистра. Они тут не живут, только бывают проездом. Не успели они выйти за дверь, как Рудольф спросил:

— А чего вы магистр, если не секрет?

— Не секрет, — ответил Мельхиор, — зельеварения и артефакторики.

А затем добавил:

— Я буду очень рад, Рудольф, если вы посетите меня в Элидиане. С удовольствием отвечу на все ваши вопросы и попытаюсь помочь, если вам необходима моя профессиональная помощь. Вы теперь знаете моё имя и сможете меня найти.

Дальше следовало бы сказать что-то вроде "я ваш вечный должник", но Мельхиор продолжил иначе:

— Сейчас позвольте нам с Виолой убраться отсюда побыстрее. Я не представляю себе, что творится в голове вашего родича, но опасаюсь, как бы он не передумал.

Маг с грустью согласился со своим новообретённым коллегой и, во избежание недоразумений, вывел их за ворота замка.

— Пошли, — махнул рукой Мельхиор, — в трактирной конюшне осталась моя лошадь. Твоя так и сгинула в замке, так что придётся купить ещё одну, а заодно пополним запас продовольствия. Твоя сумка с расширением пространства тоже пропала, но ничего, я зачарую новую. Переночуем, а утром в путь.

— А где Теодор и Ульрих, как ты думаешь? — тихо спросила Вилька.

— Демоны драные! — выругался маг, — Чтоб я так знал!

Глава 26

* * *

Теодор видел, как рано утром за Виолой пришли стражники. Её окно выходило на восток и его заливало солнце, освещая всё, что происходило внутри, поэтому он и заметил, что она вышла, неся на руках спящего Эдмона. Вопрос куда для Тео не стоял: натурально на допрос к герцогу фар Ниблонгу.

Он перепугался: если старый Зигги решил, что ему надо избавиться от любых возможных конкурентов, то малыша он не пощадит, а возможно, и его мать тоже. Как нежелательную свидетельницу. Тео плохо себе представлял смысл проведённых Мельхиором обрядов и совершенно не был уверен, что вся эта магическая петрушка может хоть как-то повлиять на крокодила, который уже нацелился на очередную жертву.