Купчино (Трилогия)

— Ой, уже без четверти двенадцать! — опомнилась Юлька. — Мне же ещё пересаживаться надо на «Техноложке». Могу не успеть.

— Куда тебе ехать-то?

— К «Лесной». Рядом с Кантемировским мостом.

— Хочешь, довезу? — предложил новый знакомый.

— Довези…

Светло-бежевый «Жигуль» неторопливо катил по ночным городским улицам.

Юлька, слегка улыбаясь, задумчиво молчала. А Поэт, ловко управляясь с автомобильной баранкой одной рукой, негромко напевал:

Сиреневый закат.
И розовый рассвет.
А в перерыве — ночь — сплошной ультрамарин…
Ты — снова — не пришла.
А я позвать — забыл.
И Ангел наш небесный,
Он — мимо пролетел…

Вновь — Мировое Зло?
Иль — глупости полёт?
Не встретиться никак, уж, множество веков…
Быть может, мы живём
На перепутье снов?
Иль — множества Миров?
Что параллельны все?

И Ангел наш устал.
Налью бокал — ему…
Пожалуйста, найди, крылатая паскуда.
И Ангел — выпил вновь.
Сейчас — он тихо спит.
Как верный Шарик,
Про ментов — из фильма…

Века — опять — текут,
Как яблочный сироп.
Но встреча, безусловно, состоится…
Мы встретимся,
И Ангел — вновь — проспится
Среди чудесных снов
И призрачных — веков…

А за окном — пурга,
А, может, лишь — метель.
И смятая постель — как снег — белым бела…
Ответь мне. А, зачем — живёшь ты без меня?
Ответь мне. А, зачем — я без тебя живу?

Сиреневый закат.
И розовый рассвет.
А в перерыве — ночь — сплошной ультрамарин…
Ты — снова — не пришла.
А я позвать — забыл.
И Ангел тихий наш
Вновь мимо пролетел…

Глава третья Сова

Тихо проскрипел ключ в дверном замке. Тихо-тихо, тревожно, загадочно и многообещающе.

Гришка резко, отбрасывая в сторону многострадальную курточку, вскочил на ноги.

— Отставить! — долетел из прихожей знакомый мужественный голос. — Свои. Попрошу не палить — почём зря…

Послышались звуки снимаемой обуви, секунд через десять в кабинет вошли двое — Шеф и…некое существо.

«Скорее всего — женщина», — подумал Антонов. — «Хотя…. Хотя, чёрт его знает! Среднего роста, морщинистое лицо, узкие покатые плечи, седой колючий «ёжик» на круглой голове, грубая арестантская роба, дурацкие чёрные ботинки, глаза…. Мёртвые, водянистые и смертельно-равнодушные глаза…».

— Доброго утра, Гриня! — вежливо поздоровался Шеф.

— И вам того же, дамы и господа.

— Я пошла в ванную, — расстегивая пуговицы на робе, сообщила глубоким, чуть-чуть хрипловатым голосом незнакомая женщина. — Надеюсь, горячая вода есть? Уже года три с половиной, как с ней не встречалась. Приходилось мыться холодной, или же только слегка тёпленькой…

Сухо щёлкнула дверная задвижка.

— Почему так долго? — спросил Григорий.

— В Металлострой ездил, — устало присаживаясь на край дивана, пояснил Шеф. — За твоей напарницей. Обещали отдать-выпустить в любое время. Обманули, как и всегда. Пришлось ждать до восьми утра. То бишь, до появления на работе Начальника зоны. Российская реальность, данная нам помимо объективных и субъективных ощущений…. Эй, боров наглый и нахрапистый! Ты, никак, курить собрался? Пошли-ка на балкон! Пепельницу прихвати с собой.

Было уже без пятнадцати одиннадцать. Ярко-жёлтое солнышко припекало совершенно не по-утреннему.

— Жарко сегодня будет, — предположил Шеф. — Может убежать и за тридцать градусов.

— Запросто, — прикуривая, согласился Гришка. — Ну, что расскажете о новоявленной напарнице?

— Не нукай, не запряг.

— А, всё же?

— Расскажу, конечно. Вообще-то, её зовут — Ольгой Николаевной. Вернее, звали когда-то давно, в прошлой жизни. Сейчас она откликается сугубо на кличку — «Сова», полученную на зоне.

— Никогда — досель — не имел никаких дел с уголовницами. Впрочем, как и с уголовниками.

— Ольга не уголовница.

— Как известно, дыма без огня не бывает…

— Глупости говоришь, боец! — рассердился Шеф. — Сова не имеет никакого отношения к преступному миру. Она, наоборот, работала следователем по особо важным делам. Считалась — в своё время — лучшим работником Главка, имеющим всего один серьёзный недостаток. Речь идёт о неуёмной принципиальности и хронической бескомпромиссности.