Да, и рабы тоже. Виктор поморщился. Он многое мог понять и принять в торговле, но выше его понимания было то, как можно продавать и покупать людей. Для Сибирского Княжества рабство являлось дикостью, но в Орде оно было в порядке вещей.
Многолюдство и толчея на ордынском торжище смущали и настораживали. В такой толпе чуть зазеваешься — и запросто можно лишиться товара.
— А-Ка, Костоправ, — окликнул Виктор спутников. — Приглядывайте там за повозками.
— Да приглядываем-приглядываем, — пробасил А-Ка, грозно зыркая по сторонам.
— Воров здесь можешь не опасаться, Золотой Викатар, — заверил Батцэцэг. — Уличенным в воровстве, грабеже или обмане купцов Великий хан приказал ломать хребты и бросать в степи. Великому хану нужны порядок и честная торговля.
Хребет ломать — это, конечно, круто.
— И что, действует такая мера? — поинтересовался Виктор.
— С тех пор, как в караван-сарае поймали и прилюдно казнили одного охотника до чужого добра, я о случаях воровства больше не слышал, — ответил толмач.
Похоже, среди ордынцев и в самом деле царили жесткий порядок и железная дисциплина.
Внимание Виктора привлек невысокий и щуплый желтолицый торговец с узкими глазками и суетливыми руками, выставивший на раскладном прилавке три вскрытых и уже наполовину опустошенных цинка с патронами разного калибра. Купец махал широкими рукавами просторного цветастого халата и что-то непрестанно тараторил. Видимо, расхваливал товар и зазывал покупателей. Покупатели подходили.
Виктор решил, что и им тоже не помешало бы пополнить запас патронов. Того, что он выменял у Батцэцэга под Приуральском, все-таки маловато для дальнего похода. А желтолицый купец торговал довольно бойко. Боеприпасы у него уходили не поштучно даже, а целыми жменями. Судя по всему, цену ордынец сильно не задирал и товар предлагал качественный.
Виктор подошел. Поворошил рукой в цинке, внимательно рассматривая остроконечные цилиндрики. Вроде гильзы не ржавые и не порченные. Брать можно.
— Чего и сколько хочешь за рожок патронов? — спросил он, стараясь сохранять безразличный вид. Уточнил: — Автоматные, семь шестьдесят два…
И спохватился. Басурманин ведь не понимает по-русски! Не в Сибирске же торг идет. И даже не в Приуральске.
Виктор обернулся, собираясь позвать на помощь толмача, но иноземный торговец неожиданно удивил.
— А что у твоя есть для моя? — хитро улыбаясь, спросил купец.
Надо же! Желтолицый говорил по-русски! Правда, с забавным акцентом и безбожно коверкая слова, но вполне сносно. Что ж, тем лучше.
— Есть сибирская пушнина, — ответил Виктор. И пояснил на всякий случай: — Соболяки. Мех. Шкурки. Есть топливо. Хорошее. Чистое. Тоже из сибирских скважин.
— О, сибирь-человек! — заметно оживился купец. Замахал руками еще сильнее, отчего рукава халата захлопали по воздуху, словно крылья, заулыбался шире. — Сибирь-человек — хорошо! Очень-очень хорошо!
Виктор пожал плечами. Пусть будет сибирь-человек, он не против.
— Как твоя звать? — не унимался торговец. — Твоя имя, сибирь-человек?
— Виктор, — представился Виктор.
— Вихта? — переспросил китаец.
— Ну вроде того. Я купец Сибирской гильдии.
— О! Сибирь-человек-купец еще лучше, чем просто сибирь-человек! — резюмировал иноземец.
Его улыбка уже не помещалась на широком плоском лице.
— А ты-то сам откуда? — спросил Виктор.
— Моя — хань-человек. Так моя и моя народ сама себя звать. Хань-народ, хань-человек. Твоя понимать, Вихта?
«Странное самоназвание. Похоже на хана-человек», — подумал Виктор, недоуменно глядя на многословного собеседника и усиленно вспоминая, что это за народ такой чудной. Который — хана.
— Еще моя и моя народ называться чайна-человек… — продолжал тот.
«Чайный человек?» — удивление Виктора росло.
— Или китай-человек.
— А-а-а! Китаец?! — догадался наконец Виктор.
— Китай, Китай, Китай… — радостно и часто закивал «хань-чайна». После чего добавил: — Моя китай-человек-купец. Как твоя сибирь-человек-купец.
— Ну это ясно, — хмыкнул Виктор. — Коллеги, в общем. А имя у тебя есть, хань-чайна-китай-человек-купец?
Китаец стукнул себя в тощую грудь: