Но вот прошел месяц, и Ранийя объявила Хасану о своем скором отъезде. Юноша не стал расспрашивать, куда и зачем она едет, он спросил только, увидятся ли они еще когда-нибудь, и Ранийя ответила твердым «нет», хотя ей очень хотелось сказать «да». Потом она продала хозяину дома всю обстановку и вернулась через Врата лет в то время, из которого явилась.
И когда Хасан аль-Хуббаль возвратился из путешествия в Дамаск, Ранийя уже была дома и ждала его. Она радовалась возвращению мужа, но ей и в голову не пришло поделиться с ним своей тайной.
Башарат закончил свой рассказ, но я сидел, погруженный в глубокое раздумье, до тех пор, пока он не сказал:
– Я вижу, господин мой, эта история заинтересовала тебя больше, чем другие.
– Ты совершенно прав, ученый человек, - ответил я. - Теперь я понимаю, что, хотя прошлое действительно неизменно, каждый, кто побывает в нем, может столкнуться с большими неожиданностями.
– Совершенно верно, - промолвил Башарат. - И теперь, мой господин, тебе наверняка понятно, почему я утверждаю, будто прошлое и будущее ничем не отличаются друг от друга. Ни то, ни другое человек не в силах изменить, зато он может лучше узнать то, что с ним было и что будет.
– Да, теперь я понимаю… Ты открыл мне глаза, и я тоже решил воспользоваться Вратами лет. Назови мне твою цену, о мудрец.
Но Башарат махнул рукой.
– Я не беру денег с тех, кто хочет пройти сквозь Врата. Этих людей посылает мне сам Аллах, а я рад служить его орудием.
Будь на месте Башарата кто-то другой, я бы решил, что эти слова - просто уловка, с целью вытянуть из меня как можно больше денег, однако после всего, что услышал, я не сомневался: ученый - человек искренний.
– Твоя щедрость столь же безгранична, сколь и твоя ученость, о мудрец, - сказал я и поклонился ему. - И если есть такая услуга, которую способен оказать тебе простой торговец тканями, достаточно обратиться ко мне.
– Благодарю тебя, господин, - ответил мне Башарат и, в свою очередь, поклонился. - А теперь давай поговорим о твоем путешествии. Мне нужно кое-что с тобой обсудить, прежде чем ты отправишься на двадцать лет в будущее.
– Прости, ученый человек, - возразил я, - но я вовсе не хочу путешествовать в будущее. - Я бы хотел воспользоваться Вратами, чтобы побывать в собственной юности.
– Увы, мой господин, это невозможно. Эти Врата не доставят тебя в дни твоей молодости, ибо сегодня исполняется ровно неделя с тех пор, как я их построил. Иными словами, двадцать лет назад в Багдаде еще не было Врат, через которые ты смог бы выйти.
Мое разочарование было столь глубоко, что я на мгновение утратил власть над собой и спросил тоном капризного ребенка:
– Но куда же, в таком случае, приведут эти Врата, если войти в них справа?
И, сказав так, я обошел Врата с той стороны, которая вела в прошлое. Башарат, немного помедлив, встал рядом со мной. Комната, которую я наблюдал сквозь кольцо из таинственного металла, на первый взгляд, ничем не отличалась от той, что я видел, отводя взгляд немного в сторону, однако, когда Башарат поднял руку, чтобы просунуть ее сквозь Врата, его пальцы словно наткнулись на какое-то невидимое препятствие. Приглядевшись повнимательнее, я заметил: огонек лампы в комнате за кольцом не колышется и не мигает. Он был совершенно неподвижен, словно какое-то волшебство поместило его внутри глыбы чистейшего янтаря!
– Сейчас, когда ты глядишь сквозь Врата, - сказал Башарат, внимательно за мной наблюдавший, - ты видишь комнату, какой она была неделю назад, но войти в нее нельзя. Только через двадцать лет люди смогут входить во Врата с этой стороны, чтобы побывать во времени, которое мы зовем нашим настоящим. Или, - добавил он и подвел меня к другой стороне Врат, - мы сами можем войти в них отсюда, чтобы навестить этих людей в будущем, но, боюсь, в собственной юности ты побывать не сможешь.
– А как насчет Врат, что находятся в Каире? - спросил я, и Башарат кивнул:
– Да, те Врата еще существуют и до сих пор находятся в лавке, которая принадлежит теперь моему сыну.
– Значит, чтобы вернуться на двадцать лет в прошлое, мне Достаточно только поехать в Каир и воспользоваться тамошними Вратами. А когда я окажусь в прошлом, то смогу вернуться из Каира в Багдад с попутным караваном, как сделал бы это в настоящем! - воскликнул я.
– Да, мой господин, ты можешь совершить такое путешествие, если пожелаешь, - кивнул Башарат, пристально глядя на меня.
– Весьма желаю! - вскричал я. - Расскажи же мне, о мудрец, как отыскать в Каире лавку твоего сына?!
– Расскажу, - ответствовал ученый муж, - но сперва, как я уже говорил, мы должны кое-что обсудить. Я не спрашиваю, с каким намерением ты отправляешься в собственное прошлое; ты сам мне расскажешь, если захочешь. Но я должен еще раз напомнить тебе, мой господин: прошлое изменить нельзя. Свершившееся навсегда останется свершившимся.
– Я знаю, - сказал я.
– И ты не сможешь избежать несчастий и бед, пережить которые тебе суждено свыше. Ты должен с покорностью принимать все, что посылает тебе Аллах.
– Об этом я напоминаю себе каждый день во время намаза.
– Тогда я буду считать для себя великой честью помочь тебе, чем только смогу, - заключил Башарат.