Спрашивать: «Закрыли ли мы Прокол?» или «Мы выбрались?» было глупо, и я не придумал ничего лучшего, чем перевести стрелки на Камнева.
— Лучше, чем ты, — поморщился Воин, вставая с больничной койки. — Поговорим позже.
Я хотел было спросить, что он хочет сделать, но не стал. Было очевидно, что Камнев, несмотря на протесты целителя, берет меня на руки, чтобы куда-то отнести.
— Барон! Что вы себе позволяете⁈ Положите больного обратно!
— Все настолько плохо? — выдавил я из себя, чувствуя, как по спине струится липкий страх остаться на всю жизнь недееспособным инвалидом.
— Барон! Немедленно положите новика Огнева назад! Ему нужно восстановиться!
Учитывая, что я не чувствовал левую ногу и обеих рук, опасения были небеспочвенными.
Можно было, конечно, скосить глаза и лично убедиться, что не так с моим телом, но… я боялся.
Боялся увидеть подтверждение своим опасениям.
— Барон! Я буду жаловаться!
— Жить будешь, — буркнул Камнев, вынося меня из лазарета. — А теперь, помолчи.
Учитывая, что предыдущие слова дались мне не так-то просто, я не стал спорить и послушно замолчал.
Надеюсь, Камнев знает, что делает…
Эта мысль почему-то вместо привычного спокойствия породила смутную тревогу. Как будто чего-то не хватало… Чего-то важного.
Виш!
Я вздрогнул всем телом и, наплевав на страх увидеть то, что мне не понравится, покосился на левое плечо.
К счастью, дракончик был на месте.
Вот только Виш… спал?
Не знаю, как он умудрялся не сползать с моего плеча, но фамильяр бессовестно дрых, сладко посапывая во сне.
Хм, кажется, это первый раз, когда я вижу спящего Виша!
Не удержавшись, я скользнул взглядом по своему телу и тут же зажмурился.
Мои худшие опасения подтвердились — на месте левого колена и обоих локтей белели марлевые повязки.
Твою ж мать…
К слову, я принял эту весть как-то уж слишком спокойно. Бьюсь об заклад, во мне сейчас столько успокоительного, что я еле думаю…
— Куда мы? — прохрипел я.
— Не трать силы, Макс, — посоветовал Камнев. — Скоро все поймешь.
Легко сказать, не трать! Ведь это у меня нет рук, а не у тебя! Черт возьми, как такое могло произойти…
— Лич оказался силен, — проворчал Воин. — Мы еле справились…
Вряд ли Камнев прочитал мои мысли. Скорей всего он, будучи боевым офицером, прекрасно понимал, что чувствует оказавшийся на моем месте человек.
— Не представляю, как ты сумел добраться до выхода из Прокола.
Я тоже не представляю…
— Мы обязательно все обсудим, но не здесь. На следующем Проколе.
Ну уж нет! Хватит с меня этих Проколов!
— И… прости меня, Макс.
— Не мели ерунды, — прохрипел я. — К тому же, как я понимаю, у тебя есть план?
— Что-то вроде того.
Слова Камнева прозвучали не особо обнадеживающе, поэтому я сделал лучшее, что мог в данной ситуации — закрыл глаза.
Впрочем, долго я так не продержался.
Не тот склад характера, чтобы подобно страусу засунуть голову в песок, якобы спрятавшись от навалившихся проблем.
Поэтому я открыл глаза и, отстраненно следя, как Камнев то сворачивает на развилке, то спускается по лестнице, принялся думать.
У меня нет рук и ноги — раз, Виш спит и не с кем посоветоваться — два, Камнев тащит меня Бог знает куда — три.
И это не считая никуда не девшегося Крысина, которого почему-то покрывает князь.
Мысль лениво свернула на князя, и я криво усмехнулся.
Михайлов стопроцентно ведет свою игру, и, кажется, я знаю, какую.
Руководству Храма явно не нужны проблемы с императорской канцелярией, и что-то мне подсказывает, что смерть Илана списали или на потери в Проколе, или ещё на что-то.
Предположение, конечно, немного абсурдное, но зато оно прекрасно объясняет, почему князь, несмотря на его внешнюю реакцию, так долго тянет с поиском убийцы.
Ведь если найти убийцу, то от убийства в Храме будет уже не отвертеться.
А убийство в Храме новика равно интерес засевших в императорском дворе недоброжелателей Михайлова.
И если посмотреть на происходящее с этой стороны, поведение князя становится логичным.
Поэтому он и не воспользовался моим предложением принести клятву крови. Поэтому он и отправил неопытных новиков в Прокол.
Вот только зачем ему публично давить на Крысина? Ведь князь знает, что Илана убил или Крысин, или подзуженный им Худяш.
Только если…
Скрип круглой двери вырвал меня из моих мыслей, и я недовольно посмотрел сначала на Камнева, а затем и на то место, куда мы пришли.
И стоило мне осознать, где мы находимся, как сердце мгновенно забилось.