— Это точно, — вздохнул Леонид Петрович.
— Поэтому я предлагаю лично вам услугу по закрытию одного Прокола. Вплоть до редкого.
— И что мне с этим… — начал было глава банка, но тут же расплылся в довольной улыбке. — Я был не прав, с вами приятно иметь дело!
На балансе имперского банка висело много земель, на которые, в отличие от земель Колова, был спрос и даже покупатели, но их нельзя было продавать из-за появившихся Проколов.
Я же предложил Леониду Петровичу, ни много ни мало, зачистить любой из выставленных на продажу лотов с обременением.
Конечно, моя услуга не стоила столько, сколько я сбил за земли Колова, но как бы парадоксально не было, для Леонида Петровича, отчетность для, кхм, головного офиса важнее денег.
Один лот он проведет, как сброс убыточного актива, а второй, после того как я закрою Прокол, преподаст, как успешную сделку, которая разом перекроет предыдущий убыток.
Нюансов я не знал, но был уверен в том, что Леонид Петрович в накладе не останется.
Закончив дела в банке — Леонид Петрович пообещал в скором времени прислать за мной курьера — я направился в мэрию.
Привычно прошел до кабинета Семена Николаевича и, для приличия постучавшись, толкнул от себя дверь.
— Внимание! — пискнул Виш, но я сам заметил сидящего на гостевом диванчике одаренного, от которого так и веяло опасностью.
Причем, насколько я понял, этот незнакомец был: А — влиятельной шишкой и Б — виртуозно владел своей аурой.
— Эм-м-м, добрый день…
Одаренный, усмехнувшись, молча кивнул, а сидящий по струнке Семен Николаевич глухо произнес.
— Добрый день, Макс. С тобой хочет пообщаться глава Конвоя, граф Геннадий Сергеевич Галицин.
— СИБовец, — вздохнул Виш, вонзая когти мне в плечо. — Неужели вычислили…
— Проходи, Макс, — одаренный бросил на меня хищный взгляд. — Что ты знаешь, о том, кто такие пробудившиеся?
Глава 12
— Понятия не имею… Ваша светлость.
Я не знал, как держать себя с графом, поэтому выбрал классический вариант «тупой солдат, умный генерал».
К тому же, я не соврал ни единым словом, такой термин я, действительно, слышал в первый раз.
— Просто Геннадий Сергеевич, — великодушно разрешил граф, взмахом руки предлагая мне присесть на стул для посетителей.
— Хорошо, Геннадий Сергеевич, — я не стал спорить и сел на самый краешек стула, всем своим видом демонстрируя, что я готов внимать мудрости начальства.
— Точно не знаешь? — граф прищурился, а я почувствовал, как по моей ауре пробежала волна чужого сознания.
— Никак нет!
— А если подумать?
Граф уставился на меня тяжелым взглядом начальника, всем своим видом демонстрируя, что он не примет отрицательного ответа.
— Если подумать… — я решил не обострять и принять правила игры. — То, возможно, это обычный человек, в котором проснулся дар?
— Абсолютно верно, — Галицин довольно кивнул и ментальное давление немного спало. — А как ты думаешь, по какой причине пробуждается дар?
— Ну… — протянул я, прогоняя в голове различные варианты ответа. — Возможно из-за сильного стресса.
— Вот как? — взгляд графа сделался цепким, а я, почувствовав, что ступил на зыбкую почву недосказанностей, поспешил раскрыть свою мысль.
— Не могу знать наверняка, но сам был свидетелем такого… события.
— Расскажи! — потребовал граф.
— Я некоторое время провел в одной деревушке неподалеку и познакомился там с интересной семьей. Слегшая из-за лихорадки вдова и трое мелких детей должны были умереть от голода и холода ещё в разгар зимы, но они смогли выжить. Причем местные утверждают, что ещё пару месяцев назад эта семья ничем не выделялась среди остальных.
— Стихия?
— Насколько я могу судить, Вода, налицо повышенная сопротивляемость холоду.
— Если ли изменения в поведении кого-то из семьи? — со стороны граф напоминал напавшего на след пса.
— В каком смысле? — не понял я.
— Другая манера речи, другой взгляд, нетипичные слова или высказывания?
— Ничего такого не заметил, — я покачал головой. — Но такое ощущение, что вы говорите о форточнике, вселившемся в тело другого человека.
— А говоришь, ничего не знаешь о пробудившихся, — усмехнулся граф.
— Это, Геннадий Сергеевич, больше похоже на одержимость, — вежливо, но твердо возразил я.
— Можно и так сказать, — великодушно согласился граф. — Очень редкая разновидность пробуждения, но, тем не менее, имеет место быть. Бывает такое, что сильный дух форточника занимает тело слабого духом одаренного. Таких форточников мы ещё называем подселенцами.