— Было бы сто, если бы на месте Крысина оказался лояльный нам человек. Если уж решился идти ко мне в ученики, Степа, то учись думать не простенькими двуходовочками, а как минимум просчитывать ситуацию на три хода вперед.
— Пока что портального смотрителя на должность Крысина назначили, — пробормотал Степан, осмысливая услышанное. — А как бы я так сделал?
— Вот и подумай, как, — подытожил я. — И готовься, Степ. В своей новой должности специалиста по решению деликатных вопросов, ты будешь очень много думать. Если не готов, то лучше сразу скажи.
— Нет-нет, — Степан замахал сразу обеими руками. — Я готов! Войтович не зря говорит, что миром правят сильные. А сильными управляют умные. Я не хочу всю жизнь убивать монстров в Проколах или с оружием в руках выгрызать у судьбы жалкие медяки. Я хочу…
— Управлять ситуацией? — подсказал я. — Быть игроком, а не пешкой?
— Да, наверное, — озадаченно кивнул Степан.
— Тогда нам с тобой по пути, — Завтра возьмешь у Семена Николаевича сводку по местным торговцам и чиновникам и через три-четыре дня предоставишь мне пять комбинаций.
— С удовольствием, — к Степану вновь вернулась привычная самоуверенность и он, залпом допив травяной отвар, поднялся из-за стола. — Доброй ночи… босс.
— И тебе, Степа.
— Босс, — ехидно протянул Виш, стоило Степану уйти. — Смотри, Макс, зазнаешься ещё!
«Да мне ни горячо, ни холодно от его обращения, — мысленно отозвался я. — И откуда он только взял это словечко. Это же чистый американизм!».
— От тебя, конечно, — усмехнулся фамильяр. — Нормальные форточники прогрессорство устраивают, а ты, вон, людей думать заставляешь. Изверг!
«Если человек сам не захочет, его никакими силами не заставишь. Что до Степы, присмотришь за ним? Как бы не заигрался паренек…».
— Паренек? Да он тебя лет на пять постарше будет!
«Физически, возможно. Умственно — очень вряд ли».
— Ой, всё, — Виш демонстративно закатил глаза. — Иди лучше Камнева забери. Форточники уже сто раз пожалели, что на драку решились.
А вот здесь мне Вишу возразить было нечего, и я, допив свой отвар, поднялся из-за стола и пошел на выход.
Вроде уже и спать пора, а мне ещё столько всего нужно рассказать Дмитрию!
Несмотря на то, что мы с Камневым проболтали полночи, утром я встал в шесть утра.
Вот, бывает, просыпаешься, и, вспомнив про все те дела, которые предстоит сделать, глаза сами собой закрываются.
А бывает, просыпаешься утром и чувствуешь предвкушение… И сразу же энергия и бодрость в теле, и никакого будильника не нужно.
Так вот у меня сегодня было пробуждение номер два.
Казалось бы, столько всего навалилось… Но я прям почувствовал, что зажил на все сто процентов.
Дела, задачи, цели, проблемы, встречи, обсуждения, схватки…
Правда раньше они у меня были деловые, за исключением редких спаррингов на тренировке…
Ну да не суть!
Очень выручило, что Дмитрий взял на себя контроль за форточниками и инспекцию законсервированного Храма.
Я изначально хотел лично заняться будущей базой для размещения спецотряда, но, пробежавшись по списку дел, который предоставил мне Семен, передумал.
Пока Камнев осматривал место нашей будущей дислокации и прикидывал вместе с Семеном смету на ремонт, я работал над восстановлением бюджета.
По очереди доставал из уцелевшего архива денежные поручения, находил имя ответственного чиновника и шел разбираться.
Первые три чиновника решили поиграть со мной в больших начальников и передали через своих секретарей указание ждать в приемной.
Всех троих я вызвал на дуэль за оскорбление чести и достоинства.
Четвертый чиновник лично встречал меня у дверей своего кабинета.
Меня пытались подкупить, запудрить мне мозги, проехать по ушам, накормить завтраками и все в таком духе.
Я же был неумолим.
Ставил четкие сроки, требовал конкретных результатов, от взяток отказывался.
Ну как отказывался…
В ответ на «подарок дорогому гостю» или «искреннюю благодарность» предлагал оформить официальный перевод в новообразованный спец отдел.
Эдакое добровольное пожертвование.
В результате, к обеду казна Северной Вахты пополнилась семью сотнями золотых — чиновники быстро смекнули и по возможности отдаривались в точности такой же суммой, которая «не дошла».
Конечно, из заявленных тридцати тысяч золотых семь сотен — это слезы. Но у меня были три тысячи от Шурпова и острое желание разобраться, куда ушли деньги.
Причем, каждый второй перевод был так или иначе связан с банком, что наводило на неприятные выводы.