Немиров ещё что-то говорил, но я его уже не слышал.
Повторно накатил отходняк боя, и я словно выпал из этого мира.
Я видел картинки и даже выстраивал причинно-следственные связи, но это было как в тумане, что ли?
Вот Углов хлопочет около повалившегося в снег Галицина… Вот Немиров ставит палатку и кормит меня буквально с ложечки… Вот Камнев, как заведенный, потрошит побежденных монстров…
Кажется, я отрубился, так и не доев свою пайку.
Мне снилось золотое море, в котором я сначала плавал, а потом лег на спину и, покачиваясь на волнах, грелся под теплыми лучами золотого солнца.
Монеты, цепи, кольца, слитки и даже подсвечники! — вокруг меня было столько разного золота, что мне позавидовали бы даже драконы.
Но самое главное — оно все было моим.
Золото дарило спокойствие, уверенность в будущем, гордость и… счастье?
Казалось, мне больше ничего не нужно, ведь у меня и так все есть.
И я бы очень хотел, чтобы этот момент длился вечно, но, как обычно и бывает, на краю сознания возникла какая-то беспокойная мысль.
Будто мне нужно было куда-то вернуться, словно меня кто-то ждал…
Я же никак не мог вспомнить, кому и зачем я мог понадобиться. Да и надо ли? Ведь у меня есть все золото этого мира! Что до остальных… их ожидания — это их проблемы.
Но мысль не желала никуда деваться… Сначала она сменилась беспокойством, затем беспокойство переросло в тревогу.
Я пытался закрыть уши руками, пытался нырнуть поглубже в свое золото, но все было напрасно.
Зов усиливался с каждой минутой, и я был не в силах от него сбежать.
Но хуже всего было то, что золото постепенно чернело, превращаясь… в землю?
Густой, вязкий чернозем, который затягивал в себя похлеще сыпучих песков.
Я рвался наверх, дергался, пытался не то плыть, не то прорывать себе путь, но все было бестолку. Земля затягивался меня в себя.
Тревога переросла в панику, и я начал задыхаться.
Зов шел со всех сторон, как будто пытаясь мне помочь, вытащить из этой трясины, спасти, но земля была сильнее.
В какой-то момент я понял, что ещё немного и чертова грязь похоронит меня заживо, и я рванулся так, будто от этого завесила моя жизнь.
Рванулся и заметил тонкую золотую нить, которая вела не наверх, а куда-то вниз и сторону.
Сердце судорожно колотилось в груди, в висках стучало молотами, легкие, того и гляди, выпрыгнут из груди… А я замер, не в силах сделать выбор — рваться наверх или последовать за золотой нитью.
В памяти всплыл момент, когда я, будучи в Проколе, оказался в зыбучих песках и, доверившись своей интуиции, нырнул вниз.
И это воспоминание помогло мне сделать выбор.
Отбросив сомнения, я потянулся за золотой нитью и… скользнул вниз.
Нить вела все глубже, земля давила со всех сторон все сильнее, дышать становилось практически невозможно, но с маниакальным упорством тянулся за ней.
И вот, когда я уже начал задыхаться от нехватки воздуха и стиснувшей меня земли я… провалился.
Дыхание тут же перехватило, но не успел я испугаться, как шлепнулся на каменный пол, чуть было не угодив виском в кованный угол стоящего по центру комнаты сундука.
Сундук был распахнут, и мне в глаза тут же бросились лежащие в нем золотые монеты.
И дело было не в золоте, а в самих монетах… Точнее, в их чеканке.
Я отчетливо видел не то трехглавую лилию, не то три лепестка пламени…
Не знаю, почему, но чеканка монеты показалась мне настолько важной, что я тут же позабыл, что только ловил одну паническую атаку за другой.
Я потянулся было к монетам, как вдруг мое внимание привлек сидящий на крышке сундука… дракончик?
— Ну наконец-то, — проворчал миниатюрный дракон, и все вокруг затопил золотой огонь.
— Ну наконец-то! — протянул Виш, внимательно всматриваясь мне в глаза. — Как себя чувствуешь, Макс?
— Такое себе, — прохрипел я, приходя в себя на походном спальнике. — Что случилось? Сколько времени прошло?
Я лежал в палатке на том же самом месте, куда меня уложил Немиров после сражения сначала с личом, а потом и с монстрами Стужи.
Все тело ломило, на сознание давила какая-то неприятная тяжесть, а горло горело так, будто его обработали наждачкой.
В палатке кроме меня был только Виш.
— Ты провалялся без сознания почти неделю, — огорошил меня Виш. — И это стоило нам трехсот монет. Хорошая новость состоит в том, что ты все же пришел в себя. Зелье Исцеления стоит у изголовья.
— Что с остальными? — поинтересовался я, с наслаждением прикладываясь к фляжке.