Пока Митька размышлял, рыбаки уже разбрелись кто куда. И если сам Митька довольствовался любованием сокровищами англичан, то остальным непременно хотелось все потрогать, подержать в руках. Делать, конечно, это не следовало, но разве рыбачкам запретишь? Вот и обхаживал Стенька сундук, обходя его со всех сторон, благо тот оказался закрыт, а замок такой, что враз не открыть. Олешка простукивал бочку, принюхивался, пытаясь понять, что в ней. Павлик кружил возле стола, у которого «сидели» сразу четверо англичан. И вдруг нагнулся.
— Гляньте…
Он выпрямился, держа в руках бутылку, и с явным удовольствием, запечатлевшимся на его лице, нюхал ее содержимое. Митька стоял всего в десятке шагов от него и если все правильно понял, то в руках у Павлика была бутылка хмельного. Следом Павлик поднес горлышко к губам и сделал несколько жадных внушительных глотков, как бы на пробу. Тут же протяжно, «по-музыкальному» отрыгнул.
— Батюшки, ляпота-то какая! Вино!
— Чего там у тебя? — встрепенулся Стенька, теряя интерес ко всему остальному.
— Говорю же, вино!
— Ну-ка, дай попробовать! — подключился Олешка.
Павлик протянул бутылку брату, дав ему сделать парочку глотков. Но когда Стенька хотел зайти на второй круг, буквально вырвал бутылку из его рук. Всю выпьет, чего не хватало, а Павлику с Олешкой еще делиться. Олешка, впрочем, был тут как тут.
— Давай сюда, — сказал старый рыбак, выхватив вино из рук Павлика. Он хорошенько заложил за воротник и, как маленький ребенок, которому вручили сладкое, расплылся в улыбке.
— Эй, отдай, я нашел.
Павлик поспешно выхватил бутылку и опустошил ее тут же, совершенно позабыв поделиться с Митькой.
— Митька, а тебе-то и не предложил, — растерянно вымолвил близнец.
— Обойдусь, значит.
Митька пожал плечами, хотя вина он бы, конечно, попробовал, что скрывать. Когда в следующий раз придется?
— Не обойдешься… — Глаза Павлика после выпитого мигом осоловели. — Может, еще чего интересное тут есть? Ща, погодь, поищем, глядишь, найдем чего.
Близнец с любопытством огляделся, думая, куда еще направить свое внимание. Его взгляд остановился на той самой тряпице, что лежала в дальнем углу. Павлик сверкнул глазами; при всей трусости этот рыбак был гораздо ушлей своего братца и с голода не пропал бы, это уж наверняка.
— Слушай, может, ну его? Ты бы не трогал? — Олешка перехватил его взгляд. — Напомню, то не наше.
— Что сразу «ну его», я брать ничего не собираюсь, — заверил Павлик. — Так, посмотрю одним глазком, любопытство берет. Когда ж еще такая возможность рыбаку простому представится?
— Митька, а ты что скажешь? — спросил старый рыбак.
Наверное, стоило поддержать Олешку, но Митьку самого так и подмывало «освоиться» на английском корабле. Потому в ответ на вопрос старого рыбака Митька только махнул рукой — хай смотрит. Пока переглядывались, Павлик уже оказался возле тряпицы, ловко приподнял ее и протяжно присвистнул, не сдерживая изумления.
— Б-а-атюшки, ну ничего себе у них тут добра! Вы только посмотрите.
— Чего ты там накопал? — заинтересовался второй близнец, все еще дувшийся на брата за то, что тот не дал ему выпить вина по второму кругу.
— Ты только глянь. — Павлик ловко достал из-под тряпицы новенький, с иголочки наряд красивейшего синего цвета. Он тотчас вытянул его перед собой, демонстрируя другим рыбакам. — А? Ну как? Барин ведь!
— Любо, — протянул Стенька.
— Я, может, совсем и не разбираюсь в торговле, а ты, Митька, скажи, сколько это барахло стоит? Явно подороже нашей форельки? — спросил Павлик, следом доставая из-под тряпицы шубу. Тяжелую, увесистую, на которую ушло столько грызунов, что не сосчитать. — А это? А? Каково вам, рыбачки?
Митька с тех пор, как близнец вытащил наряды из-под тряпицы, был не в силах оторвать от них взгляд. Он сглотнул вставшую комом в горле слюну. Подороже… куда как подороже. Прямо-таки разные ценовые категории. Митька, как выходец из купеческой семьи, прекрасно знал, сколько стоило такое вот барахлишко. Да любой торговец не глядя махнул бы весь их сегодняшний улов на это и приплатил бы еще половину сверху. Тут же подобным барахлом был набит целый трюм.