Лекарь не только отбивался сам, но и прикрывал раненого. Впрочем, Кирка тоже времени даром не терял. Морщась от боли в прокушенном плече, он перезаряжал самопал-гаковницу.
Нет! Перезарядил уже!
Короткая, толстая, чуть расширяющаяся к концу трубка на массивном деревянном ложе легла на перекошенный борт повозки. Железный крюк зацепился за толстый край доски. Так удобнее всего гасить чудовищную отдачу: обычного приклада хватало не всегда. Самопал порой лягался в плечо так, что мог сломать ключицу. Да и вообще раненому сподручнее стрелять с упорного крюка.
Костоправ крыл матом не только зеленокожих уродов, прущих из леса. Кирке, возившемуся у него под ногами и мешавшему лекарю выделывать кистенем хитрые петли и восьмерки, доставалось тоже. Раненый мог случайно попасть под гирьку. А мог и не случайно. На миг Виктору показалось, будто Костоправ в порыве гнева готов хрястнуть непоседливого пациента по затылку.
Кирка, впрочем, внимания на ругань не обращал. То ли приобрел уже стойкий иммунитет к брани лекаря, то ли торопился заглушить ее выстрелом из самопала.
Он нажал на спуск кремниевого замка и…
Бу-у-ух! Пальнул-таки.
Сразу трех зеленокожих швырнуло на землю. Кистень Костроправа сбил четвертого, вцепившегося в дымящуюся ручницу.
А-Ка тем временем срубил еще двух дикарей.
Виктор тоже снес палашем полчерепушки особо настырному мутанту, пытавшемуся влезть в автоповозку.
Именно в этот момент откуда-то сбоку обрушился удар вражеской дубинки. Подкравшийся с фланга зеленокожий сбил с Виктора шлем и тут же шарахнул снова. Виктор успел лишь повернуться. Ни защититься, Ни уклониться времени уже не хватило. Перед глазами мелькнула темная палица из камень-дерева.
Голова взорвалась. Яркая слепящая вспышка и…
И свет померк.
Глава 4
— Ну что, купчина, очухался?
Виктор с трудом разлепил глаза. Над ним нависало угрюмое лицо Костоправа.
— А не хрен было подставляться по-глупому под дубину. Сам, мля, виноват. Да не кривись ты так! Хряснули тебя несильно: убивать не собирались. А что в лес не утащили — так Стрельцу спасибо скажи. Это он тебя, дурня, у зеленорылых отбил.
Обозный лекарь был деликатен, приветлив и ласков, как всегда. К счастью, долго общаться с ним не пришлось: Костоправа отодвинул А-Ка.
— Как ты, Золотой?
Виктор покачал гудящей головой. Не о том он хотел сейчас говорить.
— Потери есть?
А-Ка помрачнел. Ясно…
— Скольких потеряли? — поморщился Виктор.
— Спроси лучше, сколько осталось.
— Ну и сколько же? — сердце сжалось от нехорошего предчувствия.
— Ты, я, Костоправ да Кирка, которого лекарь прикрывал.
— А остальные? — Виктор ужаснулся.
— В лес остальных уволокли, — А-Ка отвернулся. — Даже тяжело раненных прихватили. Мы насилу отбились. И то, думаю, потому, что у зеленокожих рук на всех уже не хватало.
Виктор не поверил. Приподнялся, выглянул из автоповозки, в которой лежал.
Так и есть! Обоз не тронут. Зеленокожие — не разбойники, им купеческое добро без надобности. Они людей отлавливают для жертвоприношений. А вот людей-то…
Как и сказал А-Ка, четыре человека всего осталось. Из них — один раненый: Кирка. Один оглушенный и в себя еще не до конца пришедший сам хозяин обоза.
На тракте лежали несколько покалеченных и убитых быконей. И десятков семь зеленокожих. А то и все восемь… Раненых среди дикарей не видно. Надо полагать, А-Ка и Костоправ уже добили тех, кто не смог убраться с места стычки.
— Слишком много гадов было, — продолжал Стрелец, цедя слова сквозь зубы. — Наших хватали и сразу тащили в лес. Своих бросали… Ну как всегда.
Да, именно так всегда и было. Дикари добывали жертвенных пленников, не считаясь с собственными потерями и не заморачиваясь на похороны павших сородичей.
— Только я никогда не видел столько зеленокожих сразу, — закончил А-Ка.
— Надо наших найти, — пробормотал Виктор. — Отбить пленных…
— Очумел?! — Костоправ покрутил пальцем у виска. — Тебе что, последние мозги вышибли на хрен?
— За Хребет хочешь идти, купец? — нахмурился А-Ка. — В Котел?
— Хочу, — ответил Виктор.
— А далеко ли уйдешь, дурила? — Костоправ выразительно стукнул себя по лбу. — И много ли там, за Хребтом, найдешь? И долго ли проживешь?
Виктор упрямо молчал.
— Не получится, Золотой, — покачал головой А-Ка. — Повозки по лесу не пройдут.