Из внедорожника просто сделали вместительный и функциональный транспорт, способный двигаться как своим ходом, так и на гужевой тяге. На таком и груз перевозить удобно, и от нападений в пути отбиваться. А при необходимости автоповозка выедет из размытой колеи сама и вытянет застрявшую телегу. Главным образом ради этого Виктор и взял ее в поход — в качестве тягача на экстренный случай.
Все лишнее из старого джипа выкинули, все необходимое оставили. Добавили еще кое-что нужное. Навесили дополнительную защиту и снаряжение, но так, чтобы не очень утяжелять конструкцию. Установили сзади лебедку на поворотной штанге и многозарядный стреломет, а сверху поставили крепкую подвижную турель-лафет для небольшой бомбардочки.
В общем, превратили машину в крепость на колесах. А иначе нельзя. Каждая обозная повозка представляла собой этакий гуляй-город в миниатюре. Крепкие высокие борта, бойницы, подъемные наружные щиты, самопалы, самострелы, стрелки, готовые к бою…
Дзинь-дзинь.
Тук-тук…
Нервы были как натянутая тетива на луке.
Обозники смотрели по сторонам. А после нападения соболяка и вверх тоже поглядывали особенно часто. Оружия никто не убирал. Опасный путь. Опасное место…
Глухомань. Прихребетная граница. Самая окраина великого княжества Сибирского.
Покачиваясь на связках соболячьих шкур, подготовленных на продажу, Виктор вместе со всеми наблюдал за зеленой стеной леса, словно стремившегося сдавить тракт с двух сторон.
Дзинь-дзинь…
— Эй, притяните там крюк покрепче, — велел Виктор.
Сидевший сзади стрелок примотал железку к поднятой штанге. Звенеть перестало. Хоть немного меньше шуму будет.
От Сибирска-на-Оби они отъехали уже далеко. Но и до Нижнего Приуральска, хранившего юго-западные рубежи княжества, еще не добрались. Небольшой караван преодолевал самый опасный участок маршрута, который не то что купеческий обоз — не всякая разбойничья ватага и даже заставная дружина пройдет благополучно.
Если забраться на дерево повыше, уже можно было увидеть Уральские горы. А дальше, за Хребтом, раскинулся Большой Котел, в котором варилось чудовищное варево. Именно оттуда, с запада, приходила чужая и чуждая жизнь. Жизнь, которая несла с собой смерть.
Котел… Этот термин получил повсеместное распространение еще во времена Бойни и сразу после нее, когда уцелевшие и обезумевшие люди бежали наперегонки со смертью, метаясь в поисках безопасных или хотя бы условно безопасных мест. И, как правило, проигрывали эту гонку.
Сначала Котлами называли эпицентры ракетно-бомбовых ударов, из которых практически невозможно было выбраться и от которых следовало держаться подальше. В ходе сумасшествия планетарного масштаба в Котлы превращались территории, подвергшиеся атомной бомбардировке, а также зоны применения химического, биологического и… И кто знает, какое еще оружие тогда применялось? Но со временем это слово, сохранив прежний смысл, обрело еще и новый, не менее зловещий.
Теперь Котлами называют земли, куда не станет соваться нормальный человек в здравом рассудке. Нормальному человеку там нет места. По той простой причине, что все живое в нынешних Котлах не-нор-маль-но. Людям в Котлах не выжить. Обычным людям, во всяком случае.
Котлы были везде. Приоритетными мишенями минувшей Бойни являлись крупные мегаполисы, военные объекты и базы, промышленные центры и целые густонаселенные районы. После глобального суицида человеческой цивилизации там было уничтожено все или почти все. Ну а потом…
Потом выжженная, зараженная и, как казалось, мертвая местность разродилась невиданными и немыслимыми формами флоры и фауны. Пока жалкие остатки человечества боролись за выживание в глухих уголках планеты, «котловая» жизнь приспосабливалась к новым условиям, эволюционировала и плодилась с невероятной скоростью.
Время шло. Сожженная и отравленная земля исцеляла свои раны, переваривала сама себя, нейтрализовывала тонны излитой на ее поверхность гадости и постепенно обновлялась. Однако запущенный механизм мутаций было уже не остановить.
Зараженные территории сами по себе больше не несли угрозы. Радиационный фон снизился, яды распались и рассеялись, возбудители смертельных болезней, к которым у обитателей Котлов выработался стойкий иммунитет, впали в спячку, присыпанные новым слоем почвы. Но то, что обрело жизнь в Котлах, и то, что Котлы начали извергать из себя, зачастую было страшнее и радиации, и отравы.
Котлы бурлили, выплескивая вовне живую пену. Мутанты перли волна за волной: растения, животные, рыбы, птицы… Даже люди. Вернее, одичавшие и утратившие человеческий облик существа, лишь отдаленно напоминавшие людей. Потомки тех немногих несчастных, которые укрылись в убежищах и бункерах и смогли чудом выжить, но у которых никогда уже не рождалось нормальных детей.