— Очень интересно, — кивнул я. — Но давайте ближе к сути.
— Спальни находятся за столовой, в трех боковых коридорах, — продолжал Борис, будто бы не обратив внимания на мои слова. — Это не очень удобно, поскольку там мало места.
— Но…
— Но зато там тепло, — Борис, наконец-то подошел к основной сути.
— Часть жара от работающих печей отводится через каменные стены наружу, раньше это нужно было, чтобы не задохнуться от жары.
— И…
— Из сотни печей работают лишь девять, и то на угле. С каждым днем тепла все меньше, ведь все печи соединены в одну систему и жар растекается по всему подземному городу.
— Борис…
— В соседнем зале стоит центральная домна. Наша главная печь, которая и давала жар всем печам, а мы не зависели от топливных поставок Демидовых! И…
— Достаточно, — оборвал я Бориса. — Все ясно. Веди к печи, Борис.
— Я покажу! — мелкому, видимо не хватило двух подзатыльников, поскольку он снова нарисовался неподалеку. — Мы уже проходили мимо неё. В предыдущем цехе.
— Я сейчас, — прогудел Камнев и уверенно потопал назад.
— Много саламандр не трать! — крикнул я вдогонку.
— Искра подскажет, — донеслось мне в ответ.
— По идее, — Виш, нахмурившись, принялся шевелить губами, — должно хватить пяти ящерок… Вот только как их распределять…
Я, в свою очередь, считал, что хватит и трех, но не успел вступить с фамильяром в диспут, как из соседнего зала, где скрылся Камнев и неугомонный Гришка, донёсся знакомый рев.
А в следующий момент, висящие под потолком тусклые светильники засияли, словно солнце.
Но и это было не все.
Я прямо-таки физически почувствовал, как в подземном городе становится теплей, а из каждой печи выпрыгивает длинный язык огня. И, похоже, не я один.
Борис же рухнул на колени там же, где и стоял.
— Дождались… — он, не стесняясь смахнул прокатившуюся по щеке слезинку. — Дождались! Пылаевы… вернулись!
Глава 27
— Значит, говоришь, два года на угле?
— Даже больше, Ваша Светлость, почти три!
Поведение управляющего Бориса, стоило ему признать в нас Пылаевых, разительно поменялось.
Экскурсия по заводу, бухгалтерские книги, списки закупок и подлежащего обмену сырья — все это предоставлялось по первому же запросу.
И пока Дмитрий осматривал завод и собирал жалобы и пожелания мастеровых, я занимался бумагами.
Печи остановились в тот же самый момент, когда погиб Алексей Николаевич Пылаев. Саламандра была слишком убита горем, чтобы думать о каком-то заводе, где, собственно, она и провела последние десять лет, и сразу же ушла на Огненный план.
К слову, мне эта история сразу же показалась странной — на кой черт Пылаеву отсылать такого мощного огненного спутника, как Искра, на завод? Но её я решил оставить на потом.
Для начала я поднял все накладные на отгрузку зачарованных кирас Новиковым и матерился добрые десять минут.
Хитрожопые дельцы рода сначала отказывались принимать заказы, ссылаясь на брак, затем тянули с отгрузкой, а потом и вовсе пропали и лишь посылали сначала досудебные претензии, а потом и откровенные угрозы.
Просрочка договора, штрафные санкции и прочие неприятные вещи.
Причем, Борис прекрасно понимал, что происходит, но, не будучи дворянином не мог вести спор с титулованными заказчиками.
Все, что он мог — тщательно собирать каждую бумажку и фиксировать все причуды Новиковых.
Смешно, но оказалось, что на складах находится свыше четырех сотен зачарованных кирас!
Тот самый якобы брак, который Новиковы категорически отказывались принимать…
То есть, за все время заключения контракта, а именно десять лет, Новиковы приняли лишь двадцать процентов изделий, тогда, как остальные пылились на складах!
Сказать, что я был в ярости — ничего не сказать.
Да, Новиковы оплачивали счета и долги завода, но все это делалось с корыстной целью — подмять под себя завод или подложить свинью Уваровым.
По крайней мере, стало ясно, почему Иго́р с такой легкостью предложил мне списать триста пятьдесят тысяч долга — бо́льшая часть задолжности была фикцией!
Что до зарплат рабочим, то Новиковы по бумагам переводили заводу значительные суммы, а по факту мастеровые пахали буквально… за еду. Неудивительно, что бо́льшая часть рабочих ушла к Демидовым!
Вообще, чем больше я погружался в состояние завода, тем сильнее приходил в ужас.