— Вы правы, князь, сейчас достойное воспитание — это редкость.
Мне было очень интересно, что будет дальше, но тут к нам подлетела Ангелина и с ходу принялась качать права.
— Князь, граф, добрый день! Прошу меня простить, но вынуждена прервать вашу беседу. Этот негодяй…
— Очень большая редкость, — перебил Уварову Шуйский. — Я даже не уверен, знают ли дворяне, что такое воспитание…
— Простите, князь, но…
— Помолчите, сударыня, — голос Шуйского обратился в лёд. — А лучше позовите-ка сюда своего деда.
— Но…
— Уваровы продолжают меня разочаровывать…
Эта небрежная фраза произвела эффект разорвавшейся бомбы. Ангелина побледнела, словно получила пощечину и невольно отступила назад.
Радов же наоборот шагнул было вперед, чтобы заступиться за даму своего сердца, но стоящий чуть поодаль Михалыч тут же потянул своего воспитанника к себе. Сергей хотел было отмахнуться, но около него, следуя моему мысленному приказу, оказался Людвиг.
Вдвоем с Михалычем они сумели справиться с напором Серёжи и отвели его в сторону, не давая ему совершить ошибку и вмешаться в происходящее.
Что до Михайлова, который до этого отвешивал Ангелине дежурные комплименты, то сейчас он кивал в такт словам Шуйского и бросал на Уварову демонстративно-осуждающие взгляды.
Сценарий встречи явно пошёл не по плану, и все, что мне оставалось делать, вести себя так, как будто ничего не произошло.
И, судя по поведению остальных, это была единственно верная тактика.
— Если она не полная дура, — Виш, проникнувшись серьезностью момента, перешел на шёпот. — То сейчас развернется и пойдет искать главу рода…
— Князь! — Ангелина дерзко посмотрела Шуйскому в глаза. — Вы у меня дома, а посему моя гвардия…
— Уваровы меня разочаровали… — в голосе князя прозвучал приговор, а его взгляд смотрел как будто сквозь Ангелину.
— Ваше Сиятельство, прошу нас простить, — один из уваровских гвардейцев подлетел к Ангелине и, подхватив её за локоть, увел за собой.
Причем, судя по тому, как девушка прикусила губу, Воин не стал церемониться.
Что до уваровских гвардейцев, то те растворились среди гостей, будто их и не было.
— Позор, — буркнул Галицин. — То ли было раньше.
— И не говори, старый друг, — покивал Шуйский. — Раньше все было совсем по-другому.
— Трава зеленее, небо голубее, а порядки суровей, — не удержался я.
— В ваших словах я слышу иронию, граф, — прищурился Шуйский. — Но вы даже не представляете себе, насколько вы правы.
— Никакой иронии, Ваше Сиятельство, — улыбнулся я. — При всем уважении, но текущий уровень развития нынешнего общества вполне закономерен.
— Вот как? — заинтересовался Шуйский и посмотрел по сторонам, словно приглашая остальных присоединиться к беседе. — Будьте добры, объяснитесь, граф! И да, господа, без чинов!
После того, как гвардейцы увели Ангелину, около стелы образовался импровизированный кружок, в котором оказались я, Камнев, Демидов, Новиков, Галицин, Шуйский и Михайлов.
Честно говоря, я бы с удовольствием избавился от Михайлова, но, помня манеры князя, что-то мне подсказывало, что он сам себя закопает.
Поэтому я закрыл глаза на его присутствие и сконцентрировался на том, что у меня получается лучше всего, а именно — располагать людей к себе.
— Один мудрый человек как-то сказал, Алексей Семенович, следующие слова. Трудные времена рождают сильных людей. Сильные люди создают хорошие времена. Хорошие времена рождают слабых людей. Слабые люди создают трудные времена.
Я сделал паузу, позволяя всем присутствующим проникнуться мудростью моего мира, и продолжил.
— Так вот, сейчас у нас на дворе хорошие времена.
— Хорошо сказано, Макс, — хмыкнул Галицин. — И многое объясняет.
— Люди вашей эпохи, Сергей Геннадьевич, создали хорошие времена. Но ваши потомки, увы, делают все, чтобы эти времена стали трудными.
— Выходит, — Шуйский нехорошо прищурился. — Наша эпоха уже прошла?
— Судя по тому, как воспитанно мое поколение, — протянул я, намекая на Уварову, — трудные времена стоят на пороге.
— Вот как, — покивал Шуйский и посмотрел на Демидова, — а вы, князь, что скажете?
— Вчера, князь, мне пришлось лично выпороть внука. Который, вступив в сговор с моим внучатым племянником, нарушил законы чести. Первый оказался идиотом, второй — азартным игроком, — Демидов посмотрел на побледневшего Новикова и продолжил. — Теперь оба будут год трудиться в медной шахте.
— Сурово, — хмыкнул Михайлов, но на его реплику никто не обратил внимания.