Абэжаешь, дарагой. Курь топчет, авэц топчет, каров топчет.
А вчэра, слюшай, так на мэня посмотрел!
Даром забэрай!
Солнце светило даже через сомкнутые веки, надо бы отвернуться, но сил не было. Кто — то орал громко и противно, что — то неопознанное. Странные шумы доносились до Иртэна, как будто его кровать какой — то тупой шутник вынес в сад возле родительского особняка. В голове поселился злостный птиц, который больно тюкал его при малейшей попытке не то, чтобы пошевелиться, а даже при попытке шевельнуть мыслью. Посему Иртэн предпочитал лежать, не шевелясь ни единым мускулом и неглубоко дыша. Вкусовые ощущения во рту соответствовали ночёвке эскадрона кавалеристов, причем вместе с сапогами и конями. Вместе с тем ощущение какой — то неправильности происходящего усиливалось вместе с голосами за окном.
И вдруг, посреди наступившей блаженной тишины, послышалось громкое хлопанье крыльев какой — то крупной птицы. Прямо над ухом раздался ужасно громкий, истошный вопль такой силы, что былую недвижимость Иртэна как рукой сняло. Звуковой волной его просто подбросило на кровати, смело с нее и поставило по стойке смирно возле. Иртэн вытаращил глаза и ничего не мог понять. На подоконнике открытого окна (третий этаж, между прочим) стоял неведомый птиц. С разноцветным оперением, шикарным хвостом и поглядывал на Иртэна одним глазом, и с явно не мирным намерением.
Дрожащим голосом, чувствуя, как от пережитого ужаса и от общей слабости трясутся ноги, Иртэн неуверенно сказал захватчику — КЫШ!
На что наглец, захлопав крыльями и запрокинув голову, опять заорал свое жуткое — Ку-ка-реку!!!
Иртэн зажмурил от головной боли глаза и слабо махнул рукой в сторону окна. Птиц, оставшись непобежденным, злорадно захлопал крыльями и сиганул куда — то вниз. Выждав для верности пару минут, Иртэн подошёл к открытому окну, посмотрел и…
От пронзительного вопля в спальню барона влетели сразу — личный лакей барона Бертен, старичок, ещё какой — то парень, растрёпанная служанка с тряпкой в руках и чопорная дама в строгом платье с глухим воротом.
Увидев среди кучи незнакомых лиц хоть одно знакомое, Иртэн обратился к нему, стараясь унять истерично — визгливые нотки в голосе:
— Берти, какого нечистого здесь происходит? Что это вокруг? Где я? И что это тут орало?
Пока все пытались уяснить себе суть вопросов, вперёд высунулась та самая служанка с тряпкой в руках.
— Ой, лорд Иртэн, так это кочет наш, опять, паразит, удрал из птичника! Любит он залететь повыше и ну глотку драть! А у вас окошечко — то, стало быть, открытое было, чтобы вас свежим ветерком обдувало, вот он и залетел и покричал, стало быть.
От треска служанки стрельба в голове возобновилась с новой, даже с ещё удвоенной силой.
— Молчать!!! — просипел сорванным от предыдущего вопля голосом Иртэн и обессиленно плюхнулся на кровать, только сейчас сообразив, что сверкает тут обнаженной пятой точкой перед всеми.
Правда, строгая дама, сразу отвернулась, мужчины стыдливо отвели глаза, а служанка, не обращая внимание на всеобщее смущение, пыталась донести до молодого господина ещё какие — то сведения.
— Все вон! Берти, ты останься. — Иртэн мог пока только сипеть. Сорвал голос от предыдущего вопля. От страха и непонимания ситуации в целом голос не хотел слушаться хозяина. Поэтому Иртэн просто махнул рукой, выгоняя всех прочь.
Присутствующие, кроме слуги удалились, лишь Бертен с невозмутимым лицом прошел к шкафу и начал доставать свежее белье для своего хозяина.
— Что происходит, Берти? Где мы находимся? Это отец что — то задумал?
Вопросы сыпались, как из прохудившегося мешка мука.
Подавая господину белье, слуга ответил:
— Лорд Иртэн, сейчас мы находимся в вашем поместье Зелёные холмы. Сюда мы прибыли ещё вчера, в карете вашего батюшки. Вы изволили спать всю дорогу и запамятовали. Сейчас утро и вы находитесь у себя в спальне. Граф Ламир отправил с вами письмо, изволите сейчас прочитать или после завтрака?
Иртэн сидел в постели и по — прежнему мало что понимал. Какое его поместье? Деда, что ли? Это где — то у нечистого на рогах? Отец письмо написал? Что там написано?
— Берти, дай письмо!
— Письмо у вашего управляющего, изволите одеться или так управляющего примете?
Злобно бурча что — то нелестное про отца, его задумки, и вообще, где он видел эту жизнь пейзанскую с их жуткими кочетами, которые по утрам к нему в спальню залетают, Иртэн всё — таки счёл нужным одеться. Заодно уяснил, почему птица к нему залетела — спальня здесь была на первом этаже. Это в городском особняке комнаты Иртэна были на третьем. То — то ему сквозь сон чудилась какая — то неправильность.