Для японского командующего стало очевидным, что русский вице-адмирал выиграл час светлого времени и поставил перед ним свои наиболее защищенные корабли. Ему противостоял серьезный и опытный противник. Но там, за линией "утюгов" Чухнина, за "Пересветами" Небогатова пряталась и подбитая "Россия"…
Эту карту разыграть стоило. Того идя полным ходом резко склонился к западу, под хвост медлительной колонне вражеских броненосцев, переходя на их левый борт. Это движение неизбежно приближало его и к открытым, наконец, русским транспортам. Слева его колонну, выжимая из машин все по максимуму, обгонял Камимура с о своими шестью вымпелами. "Токива", не способная больше поддерживать скорость выше 17 узлов, пристроилась в хвост колонны броненосцев. Де факто японский флот уступом двух броненосных эскадр вклинивался между транспортами русского конвоя и его линейными силами. Причем дистанция уже сократилась достаточно для того, чтобы головные корабли Того и Камимуры начали неторопливую перестрелку с Чухниным, сосредоточившись на его флагмане. Руднев осознал, что Того сделал не просто очень сильный ход. Это был, выражаясь шахматным языком, "шах". Вице-адмиралу нужно было на что-то немедленно решаться. Сосредоточенного огня японцев долго не выдержит даже "Три Святителя"…
И тут на сцене появились новые действующие лица. Грамматчиков, чьей задачей было парирование происков бронепалубников японцев в отнощении конвоя, и находившийся чуть впереди и западнее разборок главных сил, обнаружил, что их дымы и канонада начали смещаться в его сторону. Недолго думая, он сам довернул свои четыре крейсера к востоку — необходимо было понять, что же там происходит. Вскоре с концевого "Очакова" был открыт Камимура, идущий прямо под хвост нашим крейсерам, а несколько позже, когда противники сблизились, на "Аскольде" окончательно разобрались в обстановке. Было ясно, что если Камимура не изменит курс, то через час или даже меньше его орудия начнут крушить транспорты конвоя, ибо наши линейные силы — и крейсера и броненосцы — оказались хоть и впереди японского флота, но, увы, несколько восточнее.
Камимура также разглядел нового противника. Это были русские большие бронепалубники, уже выдержавшие сегодня несколько боестолкновений с японскими легкими крейсерами. Возможно поэтому ход их колонны не превышал восемнадцати узлов. Они шли в строе правого пеленга постепенно приближаясь к своим большим крейсерам. Но, по всем прикидкам, если преследовать их полным ходом, можно будет хорошо потрепать этот "летучий" отряд до соединения с "большими братьями"…
В следующие четверть часа командующий второго боевого отряда практичности зеркально повторил ошибку Руднева. Но, увы, с более далеко идущими и печальными для него и всего Соединенного флота последствиями. Он тоже понадеялся, что отрядный ход его шести практически невредимых кораблей в девятнадцать узлов позволит ему быстро выйти в голову Того и избить русские "шеститысячники" до того, как русские броненосцы окажутся на дистанции действенного огня…
Посчитав, что расстояние до броненосцев Чухнина уже не позволит тому вмешаться в разборку 2-й боевой эскадры с отрядом Грамматчикова, Камимура принял румб к норду, проложив курс прямо в теоретическую точку соединения русских крейсерских отрядов. Вскоре дистанция уже позволяла открыть огонь.
Вице-адмирал был слишком занят организацией пристрелки по русским бронепалубным крейсерам. Ведь во главе этого русского отряда шел тихо, а иногда, после второй чашки саке, и громко, ненавидимый всем императорским флотом "Богатырь", а вторым с хвоста — "пятипапиросная пачка" под флагом новоиспеченного адмирала Грамматчикова. После второго боя у Чемульпо к нему у Камимуры был особый счет.
Русские крейсера, казалось, слишком опрометчиво подпустили к себе его броненосную колонну, и теперь кто-то из них мог быть выведен из боя буквально парой попаданий снарядов главного калибра. Ну, еще чуть чуть, мы же много быстрее русских броненосцев, что накатываются с севера, пару минут и… И, как всего за несколько десятков минут до этого для русского адмирала, доклад сигнальщика "русские броненосцы открыли огонь" совпавший с криком с формарса "НА ДАЛЬНОМЕРЕ СОРОК ПЯТЬ!" стал для Камимуры громом среди ясного неба.