– Не то, чтобы знаком, но читал кое-что, а с некоторыми довольно фольклорными персонажами и лично общался. Другой он. Практически ничего не говорит, не даёт себя потрогать. Да – и не пахнет от него! От домового должно вонять! Зипуном там, онучами, лаптями… Бородой, в конце концов! А он стерилен, как… как дистиллированная вода… Говорю тебе: что-то с ним не то… Может быть, он робот? Или даже робот-шпион?! Я же тебе рассказывал про слежку.
– Да, – вздохнул Кон, – с запахом – это я промахнулся. И Арончик мог бы, кстати, поправить, – повысил он голос. – Ему же любое амбрэ – даже аромат онуч – синтезировать – что мне раз плюнуть. Прокололись, короче. Ладно, слушай: нет никакого Пафнутия и никогда не было. Это всё так: морок, иллюзия, голограмма… Ароново творение. И его же идея, к слову. Истинная цель нашего полёта совершенно иная. Видишь ли, половиной – если не более – обитаемого Универсума правит Тёмный Властелин…
– …Значит, под его пятой стонут 3118 рас? – спустя час, в очередной раз перебил монолог Великолепного Дяди Лёвушка.
– Это не считая пяти видов разумных роботов и одной мыслящей Галактики. Я же тебе уже трижды повторял.
– И свободолюбивые демократические силы Вселенной хотят видеть именно меня во главе Светлых сил? Но почему?!
– Ну, во-первых, не одного тебя. Во-вторых, не совсем во главе. Наш выдающийся вождь – король Арагорн сын Араторна, да пребудет с ним Сила, массаракш! А ты пока даже на любимого руководителя не тянешь, уж извини. И, в-третьих, что здесь удивительного? Универсум наслышан о твоих подвигах и приключениях. Мы хотим, чтобы ты был среди нас. А не в числе наших противников, которые при любых обстоятельствах не оставят тебя в покое. Особенно теперь, когда им стало известно, что Светлые проявили к тебе интерес. Так что выбора у тебя фактически нет. Если ты, конечно, не жаждешь оказаться жертвой… обстоятельств. Или, может быть, ты желаешь повторить творческий путь Дарта Вейдера?
– Я вовсе не хочу стать Тёмным Властелином! – обиженно воскликнул Лёвушка. – Я только не понимаю: зачем было обманывать?! Мог бы прямо сказать. Ещё на Земле.
– По моему, ты что-то путаешь. Дарт Вейдер – конечно, Император и вообще заметная личность, но, по агентурным данным, Тёмный Властелин – не он. Мы вообще не знаем, кто такой этот Властелин. Никто из нас его никогда не видел. А вдруг именно наш с тобой вояж заставит его появиться на авансцене? Правда, делами в ходе путешествия пока что буду заниматься в основном я. Но твоя роль не менее важна. Осматривайся, знакомься, собирай информацию.
– Какую?
– Да любую. Кто знает, что может пригодиться в твоей грядущей и, не сомневаюсь, героической работе в Светлом Совете. Однако Тёмные наверняка постараются нам помешать. А отвечая на твой предыдущий вопрос, хочу сказать, что сразу тебе открыться помешали славные конспирологические традиции демократического подполья. Всем вот так прямо выйти из Сумрака, знаешь ли, трудновато. Привычки, обычаи, в деле тебя надо было проверить, в конце концов.
– В ресторане?!
– Ну, и в ресторане. Есть-то где-нибудь надо. И ты, между прочим, слежку всё-таки заметил, что говорит в твою пользу. Кстати, происшествие с фальшивым официантом доказывает, что кое-кто нами интересуется. И вообще: кто ты такой, чтобы обсуждать действия благородной оппозиции?! Так было нужно – и весь сказ.
– Ладно, – сдался на милость неопровержимого аргумента Лёва.
– Кстати, учти: в ходе полёта нам придётся посетить самые странные места. Надо активизировать и объединять Светлые силы Вселенной. Так что не удивляйся.
– А будет, чему удивляться?
– Будет-будет. Уж ты мне поверь.
* * *
И первая же планета не подвела. Поверхность её густо покрывала растительность. Лишь водоёмы редкими тёмными проплешинами разрывали изощрённое буйство флоры, но и их дно обросло шизоидными лесами водорослей. А на суше преобладали цветы – самых фантастических форм и оттенков. Цветы были разумны. Их прихотливо изрезанные листья шелестели на ветру, разгоняя вокруг аромат томно изогнутых нежных лепестков. И лишь бесстыдно торчащие тычинки и пестики намекали на то, что и плотские интересы растениям-интеллектуалам не чужды. Однако данные органы уже давно можно было рассматривать как атавизм, ибо много десятилетий назад аборигены уничтожили местных насекомых, дабы их гнусное жужжание и низменные намерения не отвлекали от размышлений о высоком. С тех пор лишь незначительный процент отщепенцев, способных к вегетативному размножению, тратили время и силы на деторождение, да и то исключительно редко. К счастью, местные растения обладали поистине чудовищным долголетием, в отсутствии внешних опасностей их существование могло длиться века, а внешние угрозы и в самом деле отсутствовали. Планета носила название Цвет Истины, и, разумеется, не просто так. Когда кто-либо вдыхал аромат какого-нибудь цветка, он узнавал некую истину. У каждого из цветов она была иной, порой различные истины оспаривали друг друга, порой вообще не были связаны между собой, касались самых различных и взаимоудалённых объектов ноосферы, нередко оказывались невразумительны или недоступны, чаще всего не сулили практического или хотя бы интеллектуального приложения. И однако – всё это были истины… Потому что истин много, и это не обязательно те, которые ищете лично Вы. Однако каждой из них необходим обоняющий, ибо вне пытающегося воспринять её свет любая истина мертва.
– Нет Бога кроме Бога, – взревел в мозгу Лёвы острый пряный дух мощного тёмно-красного соцветия. – Посвяти ему смерть максимального числа неверных, и сто двадцать широкобёдрых гурий исполнят все твои прихоти.
– Сто двадцать ифритов удовлетворят с тобой все свои желания, если ты посмеешь покуситься на жизни невинных людей, даже исповедующих иную веру, – возразил более тонкий и сложный аромат соседнего колокольчика. – Лишь благие поступки угодны Небу.
– Всевышний не пожалел единственного Сына Своего ради наставления неразумных разумных тварей и искупления их грехов. Множество раз на различных планетах и под разными именами рождался Мессия, дабы быть преданным теми, кому нёс Свет, умереть в муках и возродиться на третий день, – вещал строгий запах растения, напоминающего фиолетовую розу.
– Совершай благие поступки, отвергни суетные желания, – призывало тонкое, почти неуловимое благоухание чайного куста, – стряхни всё обыденное, и ты сумеешь вырваться из кругов Сансары и погрузиться в великое Ничто.
Запахи сплетались, смешивались, перебивая и заглушая друг друга.
– Вселенная четырёхмерна…
– Шестимерна…
– Бесконечномерна!
– Вселенной вообще не существует. Мир – лишь сон взбудораженного разума.
– Вселенным нет числа. Они то взаимопроникают, то тянутся параллельно одна другой.
– Мир – это гигантский Диск, возлежащий на плечах трёх слонов, каковые, в свою очередь, опираются на панцирь гигантской черепахи по имени А’Туин, плывущей в пустоте.
Лёвушка чувствовал, что обыкновенные мысли плавно и грустно покидают его голову, постепенно вытесняемые многочисленными Истинами, в абсолютной тишине ментально провозглашаемыми вокруг. Для собственного разума попросту не оставалось места в примитивном сознании простого землянина. Возможно, он так и рухнул бы бессмысленной тушкой в клумбу мудрости, дожидаясь, пока Дядя, возможно, его отыщет и, чем чёрт не шутит, приведёт в исходное состояние, но тут безмолвие было мягко, но уверенно нарушено. Низкий гул, гудение сотен… тысяч… сотен тысяч маленьких деловитых бомбардировщиков наполнило атмосферу. Аэропланы оказались пушистенькие, мягонькие, медового цвета в тёмно-бурую полоску, с тупыми округлыми рыльцами и заострёнными тыльными частями. Они во всём походили на шмелей, вот только заскорузлых, щетинистых и страшноватых лапок у них было около двух дюжин. Насекомые снизились, сделали круг над цветочным полем… Философские беседы стихли до шёпота, прекратились… Настала пауза, которая сменилась нарастающими стонами сладострастия. Затем исчезли и они. Сознание Куперовского очистилось, лишь изредка в него заползало случайное стенание, источник коего обладал, видимо, особой телепатической силой.