— Ты выслушаешь каждое слово, что я скажу, котенок.
— Я слушаю сейчас.
— Нет. Ты убежала от меня. Не поговорила со мной, а просто убежала.
— Это правда? — Я слышу в ее голосе мольбу.
— Что я люблю тебя?
— Да.
— Я скажу тебе, когда ты будешь прикована к нашей кровати.
Она снова начинает брыкаться, когда двери лифта открываются.
— Послушай меня, котенок. Я все равно вынесу тебя из этого милого казино на плече. Если хочешь, чтобы я шлепал тебя всю дорогу, я сделаю это.
— Опусти меня, я могу ходить.
— Этого не произойдет. Ты убежала от меня, так что лишилась привилегии ходить. Твой выбор сейчас — публичная порка или пройти спокойно.
Я выхожу из лифта и жду. Проходит всего мгновение, а затем я чувствую, как она сдается.
— Отлично.
Я несу ее через казино, выхожу, сажаю в машину и запираю дверь. Подхожу к водительской стороне, открываю машину и сажусь, возвращаясь в «Змеиные глаза».
Мы едем в тишине, и я делаю все возможное, чтобы не расклеиться. Я хочу вопить, кричать и прижимать ее к себе, чтобы убедиться, что она больше никогда не уйдет.
Как только мы подъезжаем, я оставляю ее дверь запертой, пока не обхожу машину и не вытаскиваю ее, снова перекидывая через плечо. Она начинает брыкаться и бить меня по спине, но сейчас мы в моем казино, и мне плевать.
Я опять три раза шлепаю ее по заднице, когда захожу в лифт.
— Это так неловко, — стонет она у меня за спиной.
— Ты вспомнишь об этом, когда в следующий раз подумаешь убежать от меня.
Когда мы добираемся до пентхауса, я набираю код и иду сразу в спальню. Не колеблясь, бросаю Мэнди на середину кровати и запрыгиваю на нее сверху, сжимая ее руки и приковывая ее наручниками.
— Отпусти меня! Я сказала, что поговорю, Чарльз! Ты не можешь приковать меня наручниками!
Когда второй наручник защелкивается на ее запястье, я наклоняюсь и улыбаюсь своей самой злобной улыбкой.
— Выглядит так, будто я только что это сделал, котенок.
— Начинай говорить, — выдавливает она сквозь зубы.
Я хватаю ее подбородок и заставляю смотреть на меня, медленно проводя пальцем по нижней губе.
— Ты забыла свое место, Мэнди. Ты не указываешь, что мне делать.
Она пытается освободить голову, но я крепко держу ее и продолжаю тереть губу, ожидая, когда она успокоится. В конце концов, мое терпение вознаграждается, и она делает глубокий вдох, позволяя напряженности уйти.
— Да, я был на аукционе Стеллы. Это был первый и единственный аукцион, на котором я присутствовал, помимо твоего.
— Почему ты на него ходил?
— В основном, потому, что был мудаком и поднимал для них цену. Я знал, как сильно они хотят ее, и использовал это знание в своих интересах. Мне нужно было от них кое-что, и мне нужен был рычаг давления.
— Что тебе было нужно? — Она говорит с надеждой, но осторожна, когда спрашивает, не желая, чтобы ее сердце до конца верило в худшее.
— Ты, котенок. Мне нужна была ты.
— Но я не понимаю. Я была у тебя. Ты забрал меня у них на тридцать дней. Что произошло?
— Некоторое время назад Джастин пришел в «Змеиные глаза», чтобы встретиться с какой-то домохозяйкой из реалити-шоу, и все пошло плохо. В итоге я помог ему выбраться из щекотливой ситуации, но сохранил видео их встречи. Я использовал его и шантажировал их, чтобы они отдали мне тебя на месяц. Я так ревновал, что у них есть ты, и это поглотило меня. Я никогда в жизни не хотел ничего так сильно, как тебя. С первой секунды, когда увидел, я должен был тебя заполучить. Сначала я думал, что ты принадлежишь им, но после аукциона и обмена, я узнал правду.
— Тогда почему ты ничего не сделал, когда я работала здесь? Почему позволил пройти через аукцион?
— Когда ты работала здесь на меня, я был настолько поглощен каждым твоим вдохом, что не мог ни на чем сосредоточиться. Я не доверял себе делать то, что хотел сделать с тобой, не разрушая тебя. Ты казалась мне слишком совершенной и слишком хорошей. Ты и сейчас такая.
— Тогда зачем аукцион? Зачем покупать меня?
— Потому что я знал: если у нас будет контракт, ты не сможешь «нет». Все очень просто.
— А как насчет Аарона и Джастина?
— Мы решили всё две недели назад. Я знал, что не хочу, чтобы это заканчивалось, и чувствовал, что ты тоже. Последний месяц был лучшим в моей жизни, и я хотел все исправить. Я отдал Джастину видео, и мы помирились. Я не знал, что они расскажут Стелле часть истории, и она взбесится и прибежит сюда, чтобы попытаться забрать тебя.
После моих слов Мэнди улыбается, и я вижу, как она позволяет своему гневу уйти.
— Итак, ты и я?