Когда он заносит меня в дом и укладывает в постель, я позволяю всем страхам и тревогам растаять. Это то место, где я хочу быть всю оставшуюся жизнь. В его постели и в его объятиях.
— Я люблю тебя, Лео, — говорю я, целуя его.
— Я никогда не устану слышать, как ты говорить это. — Он страстно целует меня, и мы всю ночь занимаемся любовью и говорим о будущем. Это лучший день в моей жизни и первый день на пути к нашей семье.
Возможно, я и добилась своего «долго и счастливо» не очень традиционным способом, но будь я проклята, если не получила его.
Эпилог 1
Лео
Несколько месяцев спустя…
Когда слышу жужжание у ворот, я отрываю взгляд от экрана своего компьютера и вижу грузовик доставки, подъезжающий к входу. Мне действительно следует просто построить пост охраны, чтобы принимать посылки там. Мне не нравится, как легко Саманта всех впускает.
С тех пор как Саманта узнала, что у нас будут близнецы — маленькие мальчик и девочка — доставки не прекращаются. Она набила всякой всячиной целую комнату. У меня такое чувство, что я пожертвую много вещей, которые даже никогда не будут открыты. Не то чтобы меня это волновало. Мне нравится, как она взволнована этим. Я никогда не думал, что буду так счастлив. Не прошло и года, как я боролся с ней за то, чтобы она проводила со мной ночи. Теперь мы практически неразлучны.
Однажды она сказала мне, что, по ее мнению, я не хотел, чтобы меня с ней видели, потому что мне было неловко. Я показал, как горжусь ей. Мне нравится прикасаться к ней на публике, чтобы все знали, что она моя. Что я каким-то образом заставил одну из самых влиятельных — если не самую влиятельную — женщин Вегаса влюбиться в меня.
Было нелепо узнать, что мы оба держали друг перед другом дистанцию, потому что думали, что это то, что нужно другому. Я сказал ей, что мы больше никогда не пройдем через это дерьмо. Теперь мы выложили все карты на стол. Теперь мы, кажется, не можем оторвать друг от друга руки. Дома или на людях.
После Аукциона мы проводили много времени с кланом Кортес и несколькими другими парами, которые нашли свое счастье. И у всех, кажется, появляются дети. Саманта устраивает негласное соревнование за то, чтобы у наших детей были лучшие детские комнаты. Она определенно выиграет, если победит та, у кого в комнате будет больше коробок доставки. Или если поручит эту задачу своему помощнику, который работает с бешеной скоростью.
Когда быстро встаю с кресла и пытаюсь добраться до двери раньше Саманты, вижу, что опоздал на несколько минут. На ней все еще синяя ночнушка, которую она надела сегодня утром после того, как я разбудил ее своим ртом между ее ног, а затем перевернул, чтобы она оседлала меня. Кажется, ничто не заводит меня больше, чем видеть, как она склонилась надо мной, округлившаяся от наших детей, когда скачет на мне верхом. Это может быть варварством, но мне все равно. Видеть, до какой степени я, наконец, завладел ей, просто делает меня безумным.
По крайней мере, она надела подходящий халатик, не то чтобы он многое скрывал. Она смотрит на бланки доставки, в то время как курьер осматривает каждый сантиметр ее тела. Ясно, что она, черт возьми, беременна. Насколько еще занятой она должна выглядеть?
— На что, черт возьми, ты смотришь? — рявкаю я, заставляя обоих подпрыгнуть. Мужчина роняет коробку, которую держал подмышкой.
Саманта просто пожимает плечами, мол «да, кто бы на меня не смотрел?». Я встаю перед ней. Я начинаю замечать, что ей нравится видеть мою ревность. Думаю, это ее заводит. Может, после всех тех раз, когда я вел себя с ней спокойно, она теперь хочет наверстать упущенное. Но, по правде говоря, она никогда раньше так не одевалась, и она более расслаблена. Холодная внешность, которую она всегда демонстрировала миру, тает с каждым днем, и я горжусь тем, что являюсь тем, кто вызывает эту оттепель. Я показываю ей, что ей не нужно прятаться. Я люблю каждую ее частичку. Независимо от того, насколько темными они могут быть, я бы с радостью последовал за ней.
Я стою перед ней, загораживая от взгляда, когда мужчина поднимает коробку.
— Оставь себе и, блядь, не возвращайся сюда, — рычу я, прежде чем захлопнуть дверь.
— Эй, это был мой молокоотсос. Он мне нужен.
Я поворачиваюсь и вижу Саманту со сложенными на груди руками, поднимающими груди так, что они почти вываливаются из ночной рубашки. Ее светлые волосы все еще растрепаны после сегодняшнего утра.
Я выхватываю бланк у нее из рук, бросаю его на пол, прежде чем хватаю спереди ее ночнушку, разрывая прямо посередине. Ее вздох громко раздается в прихожей, когда я подталкиваю ее, заставляя смотреть на меня своими темно-синими глазами.
— Если ты думаешь, что я позволю другим видеть тебя в подобных вещичках, я уничтожу каждую из них.
Она облизывает губы, когда ее соски твердеют.
— Я сам могу отсосать молоко, если хочешь, — дразню я.
Она фыркает.
Я наклоняюсь, обхватываю губами грудь и посасываю, проводя большим пальцем по второму соску.
— Ох… Боже.
Я скольжу другой рукой меж ее бедер, направляясь прямо к клитору и входя одним пальцев в ее тугую киску. Она начинает двигать бедрами, снова и снова повторяя мое имя.