Стас осторожно приближался к нему, планируя прыгнуть на него, но не заметил на полу валяющуюся железную кружку и задел ее, отчего раздался громкий звук. От неожиданности Стас не успел ничего предпринять, как вдруг увидел перед собой Германа. В руке он держал пистолет, направленный ему в грудь.
— А, это ты, выбрался все-таки, гаденыш, — зло сквозь зубы прошипел Герман.
— Да, а ты не ожидал? — Стас глазами искал пути отхода, но ничего не находил, только кресло стояло от него в пяти шагах.
— Не ожидал. Ну, да ладно. Сам пришел, значит. Не терпится попрощаться с жизнью? Чего не сбежал? — Герман смотрел на него с ненавистью.
— Пришел за ответами. Что здесь делала Карина, и что тебе от меня нужно? — вызывающе спросил Стас.
— Что нужно? — Герман рассмеялся противным хриплым смехом, обнажив желтые зубы, — Мне нужно, чтобы ты мучился так, как мучился я. Как моя мать мучилась из-за тебя, скотина ты, — Герман как молния подлетел к нему и со всей силы ударил по лицу.
Но Стас не растерялся и попытался схватить его за руку, в которой находился пистолет, но Герман, ожидая от него подобных действий, отставил руку и ударил его в живот. Стас скорчился от боли, оседая на пол. Герман не остановился на этом, он продолжал наносить ему удары ногой по голове и в живот.
Когда Стас уже лежал на полу, скорчившись, Герман остановился, удовлетворенный своей работой. Стас пытался унять боль в носу, скулах, животе. Почувствовав теплую кровь из носа на щеке, он вытер ее рукой. Внезапно Герман рассмеялся, снова направляя на него оружие.
— Безмозглая скотина. Совсем мозги проел от богатой жизни. Ты думал, я слабак? — рявкнул на него Герман.
— Что ты сделал с Кариной? Не заставляй ее играть в свои игры, отпусти ее.
— Ты так ничего и не понял? Карина по своей воле со мной и окрутила она тебя только ради нашего общего с ней плана.
— Но как? Она же не глупая, как она могла связаться с такой скотиной, как ты?
— Знаешь, окрутить девочку с надломленной психикой не так уж сложно.
— Надломленной психикой? О чем ты говоришь?
— Думаешь, она такая прелестная и ты о ней все знаешь? Да ничего ты о ней не знаешь, олух. — Герман злорадно усмехнулся. — После того как ее бросила мать, у нее жизнь пошла под откос. Сначала плохая компания, алкоголь, наркотики, несколько абортов от плохого парня, потом ее изнасиловали, потом криминальные дела, а тюрьма ее окончательно подкосила. Так что мне было не сложно предстать перед ней благодетелем, жаждущим только справедливости. Который не лезет ей под юбку, как все мужики. — Не опуская оружия, Герман продолжал. — Я же видел ее страдания, проблемы, пустоту. Я дал ей руку помощи, дал смысл жизни, а она сама в меня влюбилась. Такие люди с расшатанной психикой верны до конца тому, кто им помогает. И она поверила, что я тоже ее люблю, когда предложил ей выйти за меня замуж.
— Но зачем это тебе? Ты же ее не любишь. Неужели она этого не видит? — Стас не мог поверить услышанному.
— Она видела только то, что я ей позволял видеть. И женился на ней только ради того, чтобы она удостоверилась в моей любви, а ее преданность росла ко мне, и чтобы она не убежала к тебе, такому богатому щедрому красавцу, я же знаю, как ты на женщин действуешь.
— Да что же я тебе такого сделал? — простонал Стас, выплевывая кровь.
— Что сделал? Давай углубимся в прошлое, — издевательским тоном сказал Герман, вертя в руках оружие, пододвинул кресло и сел в него, — Произошло это пять лет назад. Жила женщина по имени Милана Немирова, никому ничего плохого не делала и была совсем не виновата в том, что у нее богатый муж.
Как только Стас услышал это имя, внутри у него все оборвалось, он прекрасно помнил тот день, когда Милана сбросилась с крыши из-за того, что он ее бросил.
— И вот незадача, — продолжал Герман, — Влюбилась она в одного подлого прохвоста, который вскружил ей голову. И, как назло, влюбилась так сильно, что забыла обо всех предосторожностях и залетела от него. А он, зная о беременности, все равно бросил ее, как только получил от нее столько денег, сколько мог. И что же дальше происходит? — Герман не отрывал взгляда, полного ненависти, от Стаса, — Бедная женщина не смогла пережить предательство, обман. Не найдя в себе силы это перенести, она сбросилась с крыши дома. Не подумав ни о том, что муж мог бы ее простить, так как был добрым человеком, не подумала ни о своем не рожденном ребенке, которого она убила вместе с собой, ни обо мне, сыне от первого брака, — Герман стукнул кулаком по подлокотнику кресла.
Самые худшие предположения Стаса оправдались, перед ним сидел сын Миланы, готовый на все, чтобы восстановить справедливость. Стас не сомневался, живым его Герман уже не отпустит.