— Входи, — Игнат посторонился, и Стас вошел в дом.
В нос ударил запах плесени, вонючей одежды, пропахшей потом, смешанный с табачным дымом. Стас оказался в крошечной кухне, если помещение так можно было назвать. Неизвестно когда в последний раз тут что-то готовили. В углу стояла сломанная конфорка, ни чайника, ни плиты, ни холодильника Стас не заметил. На грязном полу валялись окурки, пустые упаковки от макарон, хлеба и ржавые консервные банки. Только у окна стоял старый стол и стулья. Под потолком болталась одинокая тусклая лампочка.
Пройдя в комнату, расположенную за кухней, Стас побоялся садиться на сомнительной чистоты кровать, с которой свисало одеяло, покрытое черными пятнами. Оглядев комнату, Стас больше ничего не увидел кроме сломанного покосившегося шкафа и вернулся на кухню. Встав у стола, он выглянул в окно. Ягуар стоял на месте, где он его и оставил. Волнуясь за машину и свою безопасность в этом районе, Стас перешел к делу.
— Говори, что тебе надо?
— Садись, — Игнат указал на стул и сел за стол.
Стас заметил, что Игнат дрожит.
— Я постою, давай к делу. Как ты узнал, где я живу? — Стас не рискнул садиться на грязный стул, не внушающий ему доверия своей прочностью.
— Увидел случайно, как ты выходил из дорогого магазина. Попросил друга, который тогда был на машине, мы за тобой проследили. Потом я ждал тебя у въезда в твой район. Когда увидел тебя, то и подошел.
Стас помнил вчерашний день, когда дорогу перед его машиной преградил бродяга в грязной одежде. Выйдя из машины, Стас с трудом узнал в нем своего брата.
— Больше так не делай! Не хватало, чтобы ты меня позорил перед людьми. Если надо, я сам сюда приеду, это ясно?
Игнат кивнул, пытаясь унять дрожь.
— Так что тебе надо? — повторил вопрос Стас, мечтая как можно быстрее уехать отсюда.
— Ты, это, — запнулся Игнат, с завистью рассматривая брата с головы до ног, — Вижу, богачом стал. Что же ты родного братишку-то забыл?
— А я тебе ничем не обязан, чтобы помнить про брата-наркомана, — отрезал холодно Стас.
— Не ври. Ты мне обязан многим. Когда ты приехал в этот город, я дал тебе квартиру и устроил на работу, ведь тебя несовершеннолетнего никто никуда не хотел брать. Только благодаря мне ты устроился в городе.
— Ад по восемнадцать часов в сутки ты называешь работой? — не сдержался Стас, поднимая голос, — А старую комнату, где я ютился с тобой и еще тремя парнями, ты называешь квартирой? Не смеши меня!
— Все равно ты мне должен, ты мой брат, — тяжело встал со стула Игнат.
Посмотрев на брата, Стасу вдруг стало его жалко. Перед ним стоял несчастный больной человек, нуждающийся в профессиональной помощи и лечении.
— Я могу тебя положить в клинику, где тебе помогут, — более мягко сказал Стас.
— Да к черту твою клинику! — закричал Игнат, — Дай денег, мне срочно нужна доза, ты не понимаешь? Я умираю без нее, мне плохо, — он схватил Стаса за руку.
Стас тут же отдернул от брата руку, боясь заразиться чем-нибудь.
— Денег ты не получишь, и точка.
— Пожалуйста, умоляю тебя, — Игнат бросился на колени и принялся целовать ботинки Стаса, — Только ты можешь мне помочь, для тебя пять тысяч ничего не значат, а мне могут жизнь спасти. Ты не знаешь, как мне хреново. Пожалуйста, помоги мне. Только ты мой спаситель! — молил брата Игнат, всхлипывая. — Мне страшно, я не хочу умирать. Я очень боюсь смерти. Помоги!
Отстранившись от брата, Стас растерялся, что даже не помог Игнату подняться на ноги. Стас достал из бумажника десять тысяч рублей, кинул на пол рядом с валяющимся рыдающим братом и быстро вышел из дома, пытаясь подавить рвотный рефлекс.
Глава 17
Спустя час после встречи с Игнатом, Стас сидел на кухне у Полины и пытался прийти в себя.
— Ужас, и это мой брат, какой кошмар, — жаловался он Полине.
— Успокойся, выпей чаю, — Полина погладила его по голове и нежно поцеловала в лоб.
— Никогда не думал, что он до такого опустится, — Стас не притронулся к чашке с чаем, — Только я выбрался из нищеты, устроился в городе хорошо, заработал себе на жизнь, добился всего, о чем мечтал. Так теперь вылез Игнат из какой-то норы и будет с меня деньги тянуть, — Стас от злости стукнул кулаком по столу.
— Он родной тебе брат?
— По матери только, у нас отцы разные. Так что тем более ничего я ему не должен. Я хочу забыть весь детский ужас и свою родню.