Таким способом, не спеша, он поднимался по лестнице, пока не преодолел двенадцатую по счету ступеньку и не лег на площадку. Отдышавшись и ликуя в душе, что ему удалось преодолеть эту проклятую лестницу, он двинулся направо вдоль перил до окна, из которого видел тусклый свет.
Проползя немного, Стас облокотился о стену и поднялся на ноги, огляделся и увидел окно в двух метрах над ним. Подпрыгнув, он, наконец, понял, почему свет распространялся неровно. Окно было разбито, в оставшихся цветных осколках свет менял свое направление и насыщенность. Стас сообразил, если окно разбито, значит, возможно, на полу есть осколки.
Сев на пол, он принялся руками и ногами ощупывать пол. Наконец, ноги на что-то наткнулись. Стас пододвинул предмет к себе, пощупал и понял, что это небольшой осколок стекла. Не теряя времени, он взял его и принялся разрезать скотч на руках. Задача была не из легких, небольшой и острый осколок постоянно выпадал из потных рук, из-за чего Стас порезал пальцы и ладонь в нескольких местах. Наконец, через минут пять адского труда, Стас с силой натянул остатки скотча, и они порвались. Он быстро освободил себе ноги и рот от скотча. Чувствуя, как порезы на правой руке кровоточат, оторвал рукав от рубашки и обмотал им порезанную руку.
Стас посмотрел наверх. Окно находилось прямо над ним. Недалеко стоявшие ящики пригодились ему. Он поставил их друг на друга, забрался по ним и заглянул в окно.
За стеной оказалось еще одно небольшое помещение, так же заставленное ящиками и мешками. Недалеко от окна под потолком на проводе висела тусклая лампочка. Вдруг Стас в полутемноте заметил девушку, которая лежала на боку к нему спиной. Из-за расстояния и плохого освещения он не мог разобрать Карина ли это.
Стас осторожно убрал с рамы остатки стекла и не спеша пролез через него, очутившись на таком же балконе. Посмотрев через перила вниз, он удостоверился, что в помещении никого больше нет и, стараясь не шуметь, поспешил по лестнице вниз к лежащей на полу девушке. Подбежав к ней, он перевернул ее к себе лицом и от неожиданности отпрянул назад. Связанная, с заклеенным ртом, с синяками и кровоподтеками на лице, на него смотрела Диана с широко раскрытыми от ужаса глазами. Тяжело дыша от страха, она мычала что-то сквозь скотч. Стас, наконец, пришел в себя и освободил ее.
— Как ты сюда попала? — был первый его вопрос.
— А ты как? — тихо сказала она, вытирая кровь из носа, — Думаю, не по собственному желанию.
— Что они с тобой сделали? Они тебя били?
— Не знаю, кто они, я видела одного, — Диана попыталась встать, но дикая боль в боку заставила ее сесть на рядом стоявший ящик.
— Кого? — еле сдерживал свое нетерпение Стас и негодовал, почему же она тянет, ничего ему толком не говорит, — Диана, приди в себя скорее и объясни, в чем дело, потому что я проделал долгий путь из того ангара, — он махнул рукой в сторону лестницы, — У меня уже закончилось терпение.
— Надо сматываться отсюда. Это не человек, это зверь какой-то. Ты не представляешь, как он меня бил, он готов на все, он собирался меня убить, — Диану затрясло.
— Тихо, тихо, успокойся, — он сел рядом с ней и осторожно ее обнял, — Прошу, возьми себя в руки, расскажи мне, и мы выберемся отсюда.
— Его зовут Герман Вересов. Это он убил патрульного и, кажется, имеет отношение к твоей автокатастрофе, — медленно произнесла она.
— Кто такой Герман Вересов?
— Я думала, это ты мне скажешь. Ты должен его знать, если он тебя так ненавидит.
— Я понятия не имею, кто это. Даже фамилию не могу припомнить.
— Наверняка, это муж какой-нибудь из обманутых тобой женщин, — зло сказала она, смотря на него с таким выражением, как будто это Стас только что над ней издевался. — Ты раньше не думал, куда тебя может привести такое отношение к людям? — почти на крик перешла она, — Это из-за тебя столько женщин страдало, столько людей ты сделал несчастными, и из-за тебя я недавно мечтала лишь о том, чтобы он меня убил и прекратил избивать, — Диана зарыдала.
Стас не шелохнулся. Ему было жаль ее. Если Герман смог поднять руку на женщину, значит, способен и не на такие ужасные вещи. Одно дело, думал Стас, обманывать женщин, жаждущих любви, а совсем другое — это бить их. Нет, он не мог себе этого представить. Внезапно ему стало плохо от одной мысли, что он мог сделать с Кариной. Стас вскочил как ошпаренный.