Скиннер живет немного в стороне от нас. Когда мы вскоре после нашего прибытия обыскивали остров, он обнаружил руины, сохранившиеся ещё со времен до мегаполисов. Какое бы точно время это ни было, казалось, оно пришлось ему по душе. Мы же осели в деревушке, которая много лет назад, вероятно, была похожа на колонию в Финистере. Несколько деревянных построек, тесно стоящих вокруг небольшой площадки для костра. Пока что ещё не было настолько холодно, чтобы нам пришлось разжигать костёр, и я этому рада. Никто не знает, ищет ли нас сейчас Ли и насколько интенсивно. Вполне возможно, что когда-нибудь на нас нападут. И если такое случится, то я бы предпочла, чтобы Скиннер находился в непосредственной близости от нас. Но он отличается от нас. Боюсь, ему требуется одиночество.
— Если это была попытка незаметно подкрасться, то она не удалась.
Я резко поворачиваюсь и обнаруживаю, прислонившегося к дереву, брата Пейшенс. Его улыбка обнажает два ряда белых зубов. Только его насмешек мне сейчас и не хватало.
— Если бы я подкрадывалась…, - я бросаю ему грушу, которую нашла в фруктовом саду между нашей деревней и его местом жительства. — … то ты бы не услышал.
Скиннер ловит фрукт и вытирает его о штаны. Он и целители по большей части питаются исключительно тем, что сбрасывают деревья. Иногда Скиннер находит в лесу мертвое животное. Мы не говорим детям о травмах, которые есть у каждого из этих животных. Какую-то часть мяса мы засушиваем на зиму. Мы бы и фрукты законсервировали, но у нас не хватает для этого материалов. Согласно рассказам других, Джулс была экспертом в приготовлении пищи из несъедобных вещей. Таких, как трава, кора, цветы… Но Джулс погибла, как и Рори и несколько других созерцателей. Нас осталось всего восемь, плюс двенадцать детей-целителей. К счастью, нам не нужно есть, иначе с едой для наших подопечных скоро стало бы туго.
— Что тебя ко мне привело? — спрашивает он и надкусывает грушу.
— Проблема, которую ты не учел в своем плане.
Я продолжаю медленно идти дальше к кривому домику, в котором он живёт. Я надеюсь, что он пригласит меня внутрь и мы сможем поговорить. Однако Скиннер не предпринимает никаких попыток отойти от дерева, поэтому я прямо здесь рассказываю ему про возражение Сая: если один из нас, будь то Сай или я, покинем остров, то нам придётся регулярно возвращаться к Пейшенс. Это значит, что-либо ей, либо кому-то из нас, нужен способ, быстро пересечь океан, а у нас его нет.
— Это не проблема, — отвечает Скиннер всё ещё жуя. — По крайней мере не та, для которой у меня ещё не нашлось бы решения.
Его слова удивляют меня. Честно говоря, я уже считала свой побег несостоявшимся. Я уже начало было размышлять о том, что делать дальше. Конечно же, мы могли бы остаться здесь и подождать, какой следующий шаг предпримет Дариан Ли. Или же надеяться на то, что Скиннер ошибся, и купиды всё же убили его отца. Но это будет означать жизнь с постоянным риском, что в какой момент мы просто свалимся замертво.
А ещё Сай… Стоит ли мне снова порвать с ним? Но это невозможно. Это разобьёт сердце не только мне, но прежде всего ему. Рассказать Пейшенс правду после всего, что она выстрадала? Никогда. Единственный выход — это просто исчезнуть. И тогда остаётся только надеяться, что он тоже в нее влюбится. Она восхитительная. Я смогла бы справиться с потерей, если бы увидела их обоих счастливыми. По крайней мере это то, во что мне хочется верить, хотя, в настоящее время, даже сама мысль об этом тисками сжимает желудок.
— Тогда поведай мне о своем решении, — с трудом выговариваю я.
Похоже, Скиннер только и ждал этой реплики.
— Пошли, — говорит он, небрежно бросая огрызок груши за спину. Затем исчезает в густых ветвях.
Поначалу мне тяжело следовать за ним. Здесь, в сумерках леса, плохой глаз, похоже, совсем не беспокоит его. Он ловкий и невероятно быстрый. То, что отец Пейшенс называет генетическими отходами, на самом деле является генетическим чудом. Нам с Сайем пришлось тренировать наши навыки с раннего возраста, затрачивая много усилий. С помощью наших чипов они были усилены до неестественного уровня. Мы переживали поражения, чувствовали боль и извлекали из этого уроки. А движения Скиннера с самого рождения были точными и сильными. Но именно эти движения делали его таким чужим.