— Как тебя зовут? — спросил он, когда ей стало лучше.
— Линн, — ответила она, не понимая, откуда это знает. В последующие часы она познакомилась с Кэтролл, Дженнингсом, Дэвисом, Мот, Паркером и многими другими. Они объединились. Стали сильнее. А потом научились убивать. Они не знали, откуда появились дружинники, но чего они хотели, было ясно. Линн и остальные использовали темноту, прятались в тёмных углах и спрыгивали на противников из мрака. Убивать просто. Это факт, который до сих пор удивляет её.
Проклятия других купидов прерывают её мысли, затем грузовик внезапно накреняется, и она инстинктивно хватается за кусок мяса.
— Слэйд, — кричит Кэтролл, затем следует глухой звук, когда в передней части машины открывается дверь. На мгновение тень заслоняет глазок, а в следующий момент раздаётся удар, когда что-то или кто-то врезается в бок кабины.
— Что там происходят, — спрашивает Тэнк, брат Дженнинга. Другие тоже встают, и между свисающими вниз половиками туш быстро становится тесно. Ещё один удар сотрясает грузовой отсек, затем один из купидов, тот, что последний залез в грузовик, открывает дверь, и серый дневной свет заставляет их всех колебаться, прежде чем они выходят из машины.
Линн застёгивает свою куртку и за исключением глаз, закрывает лицо ночной рубашкой, которую нашла в спальне Конроя. Чёрный шёлк, как один из платков, которыми женщины-промышленники иногда себя украшают. Она поправляет свои солнцезащитные очки, затем с бьющимся сердцем покидает холодный грузовой отсек и в первый момент совершенно ошеломлена. Небо затянуто, всё же она здесь почти ничего не видит. Лишь контуры остаются ей в качестве ориентировки: обширная территория, возможно луг или поля. Тёмные фигуры, собравшиеся вокруг машины. Если сейчас пройдут мимо дружинники, они обречены.
Она проталкивается сквозь ослеплённую толпу стонущих от боли купидов, затем обнаруживает Слэйда. Ей достаточно одного силуэта, чтобы узнать его. Он прислонился к стене машины, лицо покрыто шарфом. Что-то капает с его рук. Перевозчика она тоже узнаёт, не по его внешности, а потому, что он пахнет иначе, чем её товарищи. Он лежит на земле и больше не двигается.
Кэтролл стоит рядом с телом мужчины и смотрит на него сверху вниз.
— Кто теперь поведёт машину? — глухо спрашивает она.
Слэйд отвечает не сразу. Он прислонил голову к грузовику, его профиль, прикрытый шарфом, прорисовывается тёмной тенью на фоне осеннего утра.
— Он попытался забить тревогу. Скрытая кнопка под сиденьем.
— Даже своё мясо эти идиоты охраняют как святыню! — вмешивается кто-то из стоящей вокруг толпы.
— Это не существенно, — голос Слэйда звучит тише и в нём слышится дрожь, незнакомая Линн. — Мы должны ехать дальше. Нам нельзя упускать Джолетт Сомервиль из виду.
Линн отчётливо слышит в его голосе надежду, которая заставляет его двигаться вперёд, да она и сама едва может ясно думать от жадности. Если бы они сейчас, в этот момент, могли бы использовать хотя бы крошечную часть могущества, которым обладает эта целительница…
— Давайте, отвечайте! — в голосе Слэйда слышится намёк на гнев, заставивший нескольких из них вздрогнуть. — Кто сядет за руль?
Никто не отзывается.
В то время как Слэйд, после нескольких часов в солнечной кабине, всё ещё обессиленно прислоняется к грузовику, Кэтролл презрительно фыркает, отворачиваясь от тела мёртвого перевозчика.
— Сейчас именно тот момент, когда должен объявиться доброволец, — рычит она.
Никто не готов откликнуться. Наоборот, Линн замечает, как все немного отступают. Все, кроме неё.
— А что с тобой? — спрашивает Кэтролл и поворачивается к ней.
Линн сильно хотелось бы быть той, кто спасёт ситуацию, но она не может. Она едва отличает дорогу от окружающих равнин. Она слегка качает головой.
— Мне жаль.
— Это был бы твой шанс снискать расположение Слэйда.
Раздаётся кудахтающий смех из рядов, стоящих вокруг.
— Кэт, — говорит Слэйд, всё ещё не сдвинувшись с места. Всего лишь одно единственное слово, но его определённого тона достаточно. Кэтролл оставляет Линн в покое.
— Ну, хорошо, — Кэтролл указывает на кого-то другого из толпы. — Тогда ты.
— Я? — спрашивает недоверчивый голос. Линн думает, что это голос Хестер, девушки-купида, которая присоединилась к ним несколько лет назад, прибыв из Рима. — Почему именно я?
— Потому что я так сказала. Кроме того, ты ведь тоже хочешь исцелиться, не так ли?