Слэйд долго молчит. Линн еще раз тайком смотрит в замочную скважину. Он прислонился к стене, его глаза закрыты. Кэтролл подходит, останавливается перед ним и кладет ладонь ему на грудь. Именно туда, где красуется шрам - зазубренное «С»1. У них у всех есть этот символ, как знак вражды с созерцателями - их новыми союзниками. Линн представляет себе, как бьется его сердце под пальцами Кэтролл, и так горячо желает, чтобы это были ее пальцы, что аж больно. Выражение лица Слэйда почти не меняется, но как же много оно выдаёт. В том числе то, как много Кэтролл для него значит.
- Не могу выбросить его из головы, - говорит за дверью Слэйд, притягивая к себе Кэтролл. Его руки оплетают ее, ее руки скользят по его спине. Выглядит почти так, словно они собираются танцевать.
Линн больше не в силах это выносить. Она подавляет всхлип, резко отворачивается от двери и... смотрит в лицо созерцательницы.
Джолетт Сомервиль и ее собака подобрались незаметно. Джолетт присела за ее спиной и вопросительно смотрит на неё. Ее вид заставляет Линн чувствовать себя еще хуже. Джолетт Сомервиль - воительница, как и Кэтролл, девушка, которая знает, кто она такая, и свое место в жизни. И она намного красивее Линн. Цвет ее волос - цвет темного дерева, которое блестит после дождя, ее глаза - необычайно живые и ясные.
- Что ты тут делаешь? - с сомнением спрашивает она.
Линн испуганно прикладывает палец к губам. Затем поднимается и тянет Джолетт за собой, прочь от двери. Созерцательница почти спотыкается об обломки и мусор на полу, но сохраняет равновесие и останавливается вместе с Линн.
- Что это значит? - спрашивает Джолетт Сомервиль - Ты... ты подглядываешь за Слэйдом?
Линн лишь смотрит на нее, она чувствует себя застигнутой врасплох и ей одновременно стыдно.
- Не говори ему, - просит она, чувствуя себя жалкой, потому что умоляет созерцательницу, но добавляет, - Пожалуйста.
Джолетт смеряет ее взглядом с головы до ног. Линн практически видит движение шестеренок у той в голове. Затем она скрещивает руки на груди и спрашивает:
- Ты что, влюблена в него?
Джолетт кривится, словно откусила ядовитое яблоко, когда произносит слово «влюблена». Или будто ей необходимо избавиться от какого-то ужасно мерзкого вкуса во рту.
- Влюблена? - Линн слышит, как пронзительно звучит ее собственный голос, - Нет, я не влюблена в него. Я люблю его. Я люблю его, сколько себя помню, - она не может больше смотреть на созерцательницу и опускает глаза. - Я его так люблю, что это причиняет боль, но он... он видит только ее. Он каждый раз делает что-то, что дает мне надежду. Перекидывается со мной парой словечек. Предостерегает от глупостей. Спасает жизнь. Я каждый раз думаю, что что-то для него значу... и тут появляется Кэтролл, и он смотрит на нее так, как никогда не смотрел на меня, и..., - Линн больше не в силах сдерживаться и сама в шоке, что вдруг сумела подобрать слова. Слова, чтобы описать свои чувства, что так давно томятся внутри, что всегда смущали и лишали ее уверенности. Ей вдруг становится плевать, что о ней подумает созерцательница. Что может быть хуже, чем уже устоявшееся мнение созерцателей о них?
- Я не понимаю, почему он меня так мучает, - шепчет она, пялясь на носки своих сапог.
Созерцательница делает шаг к ней и кладет ей руку на плечо. Ее прикосновение - крепкое и решительное.
- Линн, - произносит она. Линн слышит в ее голосе опыт заботы о других людях. - Посмотри на меня.
Линн нерешительно поднимает взгляд.
- Он тебя не любит, - тихо говорит Джолетт, и сама сглатывает, - Он любит другую.
- Но почему его тогда волнует, жива я или мертва?
- Потому, что ты ему кое-кого напоминаешь. Прежде чем много лет назад проснуться в маленькой, темной ванной, ты была подругой того, кто был важен для него. А теперь ты - воспоминание о том человеке, как старая фотография или особое украшение. И даже если он никогда не посмотрит на тебя так, как на Кэтролл, ты важна для него. Это единственный возможный способ, как ты может быть к нему ближе. Ты должна это принять. Иначе, сломаешься.
Линн смотрит на созерцательницу. В голове все идёт кругом. Воспоминание, всего лишь артефакт - вот что она для Слэйда?
- Много ты знаешь, - говорит она, но это звучит скорее упрямо, чем убедительно, как ей хотелось бы. Это звучит, словно она маленькая капризная девочка, которой не дарят щенка. Но она купид, черт подери! Устрашающий, жестокий, бескомпромиссный.
По крайней мере, такой она должна быть, но в глазах Джолетт она видит, что стражница не считает её такой. Линн, наконец-то, нашла слова, чтобы выразить свои чувства, но в то же время кое-что потеряла: свое лицо.
Она отталкивает Джолетт, освобождая себе дорогу, и быстрыми шагами направляется к остальным.
Глава 59
Я смотрю девушке-купду вслед, прикусывая губу. Не нужно было вмешиваться, пытаясь подобрать правильные в данной ситуации слова - из меня никогда не получится особо жалостливого человека. Но досада на себя быстро затмевается внезапным осознанием: шоком от того, что я, по сути, пыталась подбодрить купида. Еще совсем недавно я видел в преследователях не более чем холодных, мерзких существ. А сейчас? Сейчас я знаю несчастно влюбленную девушку-купида, нет, несчастно любящую. Которая так сильно любит, что это причиняет боль. Постепенно начинают возникать сомнения: а было ли хоть что-нибудь из того, чему нас учили в школе созерцателей, правдой? Или мы всего лишь хорошо натасканные сторожевые псы, которых прежде всего отучили от способности самостоятельно мыслить и думать.
Внезапно за спиной раздается вопрос:
- Ты следила за мной?
Из комнаты, перед которой только-что сидела на корточках рыжеволосая девушка, выходит Слэйд. Его взгляд невозможно прочитать. Кэтролл тоже покидает комнату. Она, в отличие от него, не представляет собой книгу за семью печатями. Ее взгляд полон презрения.
- Да, - признаюсь я. - Нам надо поговорить, - я указываю на блондинку. - Желательно наедине.
- Нет необходимости, - пальцы Слэйда и его спутницы бессознательно переплетаются. - Она в курсе.
- Она тоже помнит? - спрашиваю я, немного злясь, - Потому что Линн, к примеру, ничего не помнит, да и остальные, думаю, тоже.
- Нет, не помню, - отвечает Кэтролл, вместо него. - Я знаю только рассказы Слэйда, но у меня такое чувство, будто это не то, о чем ты на самом деле хотела узнать.
- Нет, - признаюсь я, снова переводя взгляд на лидера купидов.
- О чем же тогда? - спрашивает он, хотя уже давно догадался.
- Меня интересует, почему ты помнишь о событиях, произошедших до инъекций. Меня интересует, почему остальные купиды, как мне кажется, слепо бредут по жизни, думая лишь о следующем исцелении, в то время как ты имеешь такие обширные познания. Мне хочется узнать, чем закончилась история, чтобы решить, насколько я могу тебе доверять.
Мне хотелось, чтобы он поведал, как закончилась жизнь Тейлора и началась Слэйда.
Глава 60
... Война в Элизабет длилась много дней. Только почти спустя неделю пал дом № 24 - последний бастион бывших рабочих, и жители вынуждены были сдаться. К этому моменту было убито почти пятьсот дружинников. Промышленники были в ужасе. Проводя свой эксперимент с инъекциями, они надеялись на совершенно другой результат, на что-то хорошее. На прогресс, но только не это.
И теперь они стремились отомстить.
Пятьдесят выживших купидов были закованы в цепи и строем выведены из здания. Это были те, кто дольше всех продержался. Но они были не единственными, кто выжил. В общей сложности в плен попало три тысячи бывших рабочих. Три тысячи новых существ, которые в будущем рассеются по всему свету в вечной охоте за целителями. Но Слэйд и его соратники из дома № 24 останутся в британском мегаполисе, чтобы создать пресловутую группу лондонских купидов - наверное самую устрашающую из всех. Но к тому моменту этого еще никто из них не знал.
Их вывезли из Элизабет на автобусах. Туннель был старым, его построили еще в домегаполисные времена. Он вел к месту, которое купиды снова увидят спустя много лет, но пока они и не подозревали, какая им уготована судьба. Сколько им еще осталось жить. Накажут ли их или казнят.
Слэйд сидел в одном из автобусов. Его одежда была грязная и пропитана кровью. Он собственноручно убил двести семьдесят солдат, наверное, большую часть из всех. Его всё время сопровождало чувство, что существует какая-то причина не сдаваться, что он должен продолжать бой. Но чувство так и не сформировалось ни в законченную мысль, ни тем более в уверенность. Он ничего не помнил о событиях, произошедших до того, как он очнулся на полу своей квартиры. В памяти было только несколько последних дней, только выстрелы, только смерть. Но теперь все контролировали дружинники. Один из них расхаживал по проходу автобуса, задевая спинки сидений дулом своего оружия и внимательно оглядывая каждого заключенного.
В конце концов он остановился.
- Слэээээйд, - протяну он дружелюбно, - Вот вы где! Я уже думал, что мы вас потеряли. Вы помните меня?
Слэйд, раненный после боёв, медленно поднял голову. Он никого не помнил, кроме мужчин и женщин, с кем бок о бок сражался последние дни.
- Слэйд, это же я, тот, кому вы недавно так великодушно предлагали закуску.
Пустота. Он не имел никакого понятия, о чем говорил дружинник.
Тот весело рассмеялся и потянулся к внутреннему карману.
- У нас была оживленная дискуссия. Может это вам поможет вспомнить.
Он вытащил и показал Слэйду выцветшую фотографию, на которой был изображен мальчик.
И вдруг в голове замелькали обрывки воспоминаний, молниеносные и жестокие, как пушечные ядра. Мальчик в стене. Чарли. Сын. То, что Чарли ждал его за стеной, было навсегда отпечатано в его мозгу. Мысль, ожидающая в одном из темных закоулков мозга, теперь выскочила на поверхность, так внезапно, так молниеносно и иронично, словно черт из табакерки. Внезапно он снова вспомнил, кем был - фотография вытянула на свет его личность, которая почти померкла в голове.