- Проклятье, - шепчу я, озираясь, в поисках какого-нибудь оружия. Единственное что удается отыскать - большой, загнутый осколок. Я вытаскиваю его из кучи обломков и быстро очищаю от пыли. Под грязью виднеется роспись - цветочный орнамент, украшающий стекло. Определенно, это была ваза, возможно даже домегаполисных времен. Я сжимаю в кулаке тупой конец, опускаю руку вниз, чтобы в случае необходимости воспользоваться преимуществом неожиданности, и снова возвращаюсь внутрь здания.
Наверное, придется поискать на верхних этажах. Осторожно поднимаюсь на второй этаж. С каждым шагом я отдаляюсь от пробоины в стене. Из подвала не доносится ни единого звука, но я слышу, как сквозь щели и фуги по верхним этажам гуляет ветер, как беспокойно бьют крыльями птицы где-то меж чердачных балок, и вдруг - всхлипы. Я моментально узнаю голос и срываюсь на бег.
Взлетаю на третий этаж, останавливаюсь на верхней ступеньке и прислушиваюсь. Поначалу всё тихо, но потом я снова слышу ее голос сверху. Я бегу на четвертый, потом прямиком на пятый этаж, замираю и слышу, как она где-то говорит. Ее голос тих и звучит горестно. Кто знает, что они ей сделали! Оставляю лестницу за спиной и бегу по коридору, ведущему в былые квартиры. Большинство дверей открыты, и понимание того, сколько жизней было прервано на этих порогах, сколько рабочих обрело здесь свою могилу, впустив патруль с инъекциями, практически лишает меня воздуха.
Но мое сострадание моментально улетучивается, когда я снова слышу всхлип Пэйшенс. Она уже недалеко. Одна из дверей справа приоткрыта, и оттуда слышен ее голос.
Я покрепче перехватываю осколок. Стараюсь, как можно тише двигаться по усыпанному обломками полу. Дышу поверхностно, сдерживая пульс. Добираюсь до двери.
- Я больше этого не выдержу... - говорит Пэйшенс.
Из-за того, как жалобно звучит ее голос, я готова незамедлительно ворваться в комнату. Но не имею права торопиться. Осторожно кладу пальцы на сворку и аккуратно приоткрываю дверь. То, что я вижу, все же заставляет мой пульс ускориться - но не по той причине, что я ожидала.
Пэйшенс сидит на краю старой кровати. В руке у нее маленькие бумажные карточки, наверное, фотографии. По щекам бегут слезы. И она не одна.
Возле нее сидит Сай, обнимая за плечи.
- Мы не побудем тут долго, - говорит он.
Целительница словно не слушает его.
- Здесь погибло так много людей, - шепчет она, - Мужчины, женщины, целые семьи... я это отчетливо ощущаю... - она резко сглатывает, - это так несправедливо.
Благодаря своему безошибочному дару Пэйшенс все же почувствовала и узнала, что здесь произошло. Я даже не знаю, что мне чувствовать. С одной стороны, у меня с души свалился огромный камень, потому что она вне опасности, но с другой, на сердце навалился другой. Из-за Сая. Из-за того, как он смотрит на нее. Этим особым взглядом: благожелательным и нежным. Взглядом, что когда-то принадлежал мне.
- Это дело давно минувших дней, - говорит он, - Это невозможно изменить.
Пейшенс поднимает нос и указывает на фотографии.
- Ты узнаешь их? Это Линн - рыжеволосая девушка. А парень рядом с ней..., - она вытирает лицо. - это купид из канализации. Тот, которого они убили жидким пламенем, - она снова всхлипывает. - Еще ничего не кончилось. Эта жестокость никогда не закончится, пока существуют купиды и промышленники. И даже если они когда-нибудь исчезнут, то придут другие. И всё начнётся заново.
Фотографии выпадают, и она прикрывает руками лицо. Сай секунду наблюдает за ней, а потом заключает в крепкие объятия, тихо говоря ей что-то ободряющее. Я вдруг ощущаю себя Линн, наблюдавшей за Слэйдом и его возлюбленной. Точно так же, как и она там - я здесь лишняя. Я отступаю на шаг в коридор, но не могу оторвать от них взгляд. Вместе они выглядят так идеально. Она такая хрупкая и беспомощная, а он держит ее в объятиях так уверенно и крепко, словно оберегает от всего зла этого мира.
- Это закончится, - тихо говорит он, - Ты не должна прекращать в это верить.
Он на секунду замолкает, затем осторожно отстраняется и берет лицо Пейшенс в свои ладони. Я прекрасно знаю это ощущение. Казалось, можно было бы ожидать, что прикосновение будет нежным, но из-за того, что он созерцатель, что всё в нём опирается на силу, он хватает немного крепче, чем собирался. Невозможно отвернуться, практически невозможно выскользнуть из его хватки... В какой-то момент он чувствует это, и в его глазах мелькает тот озорной взгляд, перед которым я никогда не могла устоять. Каждый раз в такие моменты его губы приближались к моим, и мы целовались. Я помню каждую деталь тех поцелуев, помню, как он меня отпускал, когда от меня уже не стоило ожидать ни малейшего сопротивления, как его пальцы порхали по моей шее, как его губы следовали за ними...
Я внутренне готовлюсь к тому, что он так же поцелует Пэйшенс. Но вместо поцелуя он продолжает говорить.
- Ты помнишь бабочку? Тогда, в Ничейных Землях?
Она кивает, ее волосы шелестят как пшеничные колоски, качающиеся на ветру.
- Когда ты вытащила ее из воды, верила ли ты в то, что тебе удастся ее спасти?
- Нет, - тихо произносит она.
Сай улыбается. Я пялюсь на появившиеся при этом ямочки на его щеках. Из-за многих дней, проведенных под землей, он стал немного бледным, но для меня он всё ещё выглядит как длинное, солнечное, нескончаемое лето.
- Но ты спасла. И эти ужасы закончатся точно так же, даже если в данный момент тебе в это не верится.
Он испытующе оглядывает ее, затем отпускает и достаёт что-то из кармана.
Меня все еще не покидает чувство, что этот момент меня не касается, что он должен принадлежать только им двоим. Тем не менее я не в силах отвернуться.
Сай вытаскивает вещицу, которая начинает блестеть в скупом дневном свете. Это подвеска, покачивающаяся на серебряной цепочке. Кулон в виде бабочки.
- Повернись, - просит Сай.
- От... откуда он у тебя? - шмыгая носом, спрашивает Пейшенс. Она совершенно ошеломлена.
- Секрет, - отвечает Сай, нежно убирая волосы с ее шеи, когда она поворачивается к нему спиной. - Но она должна всегда напоминать тебе, что нужно верить и надеяться на лучшее.
Пейшенс берет теперь уже висящую на ее шее подвеску в ладонь и рассматривает.
Я вижу, как она улыбается. Затем поворачивается и целует Сая в губы.
Я, тяжело дыша, отступаю еще немного в тень. Но это бесполезно. Вид, как они целуются, намертво впечатался в мой мозг. Пейшенс, только что еще ужасно грустная, теперь такая бесконечно счастливая. И Сай...
Я же не на самом деле желала этого! Что он просто заменит меня ею. Перед глазами всё ещё стоит их поцелуй. Как он становится все более страстным, как с каждой секундой укрепляется уверенность в том, что они принадлежат друг другу...
Даже не хочется представлять, что случится, если они меня сейчас заметят. Если с гордостью объявят о своём счастье или еще того хуже: начнут придумывать отговорки. Я разворачиваюсь и покидаю этаж так же бесшумно, как пришла.
Глава 63
Я отступаю и выхожу на улицу. Там, где пока светло, мне не нужно опасаться, что встречу купидов. Ранним вечером, когда солнце уже стоит низко где-то позади высотных зданий, в некоторых местах небо окрашивается оранжевым цветом, в некоторых темно-розовым. Черные птицы покидают насиженные места на старых линиях электропередач и кружат над моей головой. Прислонившись к стене, я наблюдаю за ними. Вслушиваюсь в зловещее карканье, которое наполняет это место мрачной мелодией.
С нетерпением я ожидаю наступления ночи. Когда мы наконец-то двинемся дальше, и я смогу сосредоточиться на чем-то другом, кроме Пейшенс и Сая. Во время моего пребывания в плену в Биохим Центре произошли две вещи: во-первых, они сблизились друг с другом, этого нельзя отрицать. Во-вторых, они отдалились от меня. В прошлом Пейшенс всегда искала скорее близости со мной, а не с Саем. Тогда мы были похожи на сестер, к которым присоединился таинственный незнакомец, сейчас же я та, кто остается за бортом. Она влюблена в него. А когда человек влюблен, нет ничего желаннее, чем проводить каждую минуту с тем, кто заставляет сердце биться быстрее... Но, как бы мне не было больно, я ее прекрасно понимаю. В конце концов, я знаю не только это чувство, но и парня, который его вызывает.
Я остаюсь на улице, пока ночь не опускается на Элизабет, и слышу, как все внутри готовятся к отъезду. Итак, мы в очередной раз отправляемся в путь, надеюсь, в последний. Я незаметно ощупываю чип в моей груди и мне кажется, что это он пульсирует там, а не мое сердце. Путешествие, которое я собираюсь начать, будет моим последним в качестве созерцательницы. Что будет дальше, ещё более неопределенно, чем было когда-либо прежде.
Черная птица приземляется передо мной на усыпанном обломками дворе и изучающе осматривает меня, склонив голову. Я не двигаюсь. Птица вытаскивает длинного извивающегося червя из земли и снова исчезает.
Я слышу, как другие поднимаются по лестнице: процессия, состоящая из купидов, полукровки, созерцателя и избавительницы. Может быть, это именно то, что нужно, чтобы освободиться из лап Дариана Ли. Или, возможно, это та констелляция, которая приведет нас всех прямиком к собственной погибели.
Время покажет, птицы мы или черви.
Глава 64
На этот раз мы путешествуем надземным путём и двигаемся быстро. После того, как Пейшенс исцелила их, и они один день отдохнули в Элизабет, похитители детей снова обрели свои былые силы.
Я смотрю вокруг. Двенадцать купидов — все, что осталось от лондонских. Остальные мертвы или разбросаны по миру.
— Джо! — в этот момент рядом со мной появляется Пейшенс. Я быстро осматриваюсь и обнаруживаю, что Сай и Скиннер тоже недалеко от меня. — Почему ты не идешь с нами? И где ты была весь день?