Сначала сквозь разбитую стеклянную дверь Сай выносит на улицу созерцательницу, за ними выходит целительница и в заключение полукровка и Линн. Она ощущает, как кто-то тыкает ей в колени, разворачивается и видит, что пес тоже выбрался. К ее удивлению собака не рычит на нее. Может быть, из-за дыма и у животного проблемы с обонянием.
Они отходят от дома на пару метров, заходя в безопасность леса.
В течение бесконечных секунд Линн просто стоит на месте, позволяя пряному лесному воздуху наполнять ее легкие. И только после этого ее мозг постепенно начинает реализовывать произошедшие события. Ее слуха достигают слова:
- Все обойдётся! Все будет хорошо, Джо!
Линн поворачивается и видит склоненного над созерцательницей стража. Его лицо искаженно беспокойством.
Джолетт лежит на спине, ее лицо измазано сажей, из раны на голове в листву сочится кровь. Ее грудь неравномерно то опускается, то поднимается, словно каждый вздох причиняет ей боль. Но она в сознании. Ее покрасневшие глаза открыты и устремлены на созерцателя. На губах играет слабая улыбка.
- Конечно будет, - шепчет она, - Я - созерцательница.
Рядом с ноги на ногу переступает избавительница, да и полукровка выглядит обеспокоенным.
Сай улыбается в ответ, и Линн понимает, что этих двоих объединяет нечто большее, чем совместное задание. Большее, чем защита Пейшенс Ли.
- Мы унесем тебя отсюда, затем ты немного поспишь. Когда проснешься, раны уже не будут такими тяжелыми.
Сай нежно убирает прядь со лба Джолетт.
Оба смотрят друг другу в глаза, на несколько секунд утонув во взгляде другого. Затем лицо Сая вдруг замирает. А с лица Джолетт исчезает обнадеживающая улыбка. Ее глаза в ужасе расширяются, а с губ слетает стон:
- Чип... он... мы...
Тут же к Джо бросаются Скиннер и целительница. Собака тоже спешит к ней, пожав хвост и вопросительно скуля.
- Что? Джо, что случилось?
Пейшенс хватает ее за пальцы. Ее голос дрожит от переживаний.
- Чип...
- Что с чипом? Джо? - с замиранием в голосе вопрошает Пейшенс.
- Наши данные были стерты, - говорит Сай таким безжизненным голосом, словно часть его умерла вместе со стертыми данными.
- Что это значит? - взгляд Пейшенс панически мечется с одного на другую. - Отвечайте! Что это значит?
Джо слабо шевелит пальцами, гладя руку целительницы.
- Я больше не... созерцательница.
Еще прежде чем кто-либо успевает отреагировать на это утверждение, тишину ночи пронзает звон. Одно из окон на втором этаже дома Ли разбивается, и из него, прямо среди сыплющихся осколков, на землю выпрыгивает темная фигура. Затем она бегом направляется в их сторону.
Линн понимает, что она единственная, кто сейчас способен сражаться. Она поднимается, расправив плечи, и преграждает дорогу нападающему.
Это Чарли. Его одежда обожжена и разорвана. На этот раз он не направляет на нее клинок. Он пристально смотрит на нее сильно покрасневшими от дыма глазами.
- Я не маленький ребенок рабочих из Элизабет, - хрипло шепчет он, - Мальчик, которого ты знала, давно мертв. Так же, как и девушка, которой ты была когда-то. У меня новая жизнь в городе. Я там имею вес, понимаешь? Дариан Ли, он... рассчитывает на меня.
Линн тяжело сглатывает. У нее нет ответа для Чарли, и ее не покидает чувство, что своими словами тот пытается убедить не столько ее, сколько себя.
- Но у меня есть гордость, - говорит он, - и я никому не позволю указывать мне. Дариан заставил меня убить моего родителя. Вероятно, его это очень забавляет. Но знаешь, что, купид? - в его глазах на секунду снова загорается пламя, и он продолжает, - Теперь повеселюсь я, освободив этих двух созерцателей. Для того, кто знает, что делать, это проще простого - стереть их чипы. Тем более, если ты - главный разработчик программ корпорации Ли...
Линн больше не слушает его. Кажется, мир на миг замирает. Даже она понимает, что значат эти слова. И вдруг Скиннер поворачивает голову, вскакивает, хватает сына Слэйда за грудки и швыряет в ближайшее дерево.
- Ты идиот! Ты - чертов идиот, ты не мог удовлетворить своё эго каким-нибудь другим способом? Ты что не видишь, что она умирает? Она умирает по твоей вине!
Чарли недоуменно пялится на полукровку, затем переводит взгляд на Джолетт.
Линн тоже взирает на созецательницу, чье дыхание стало слабее, а лужа крови увеличилась настолько, что кажется нереальной.
- Джо! О, боже, Джо! - в голосе Сая такое глубокое отчаянье, что вызывает боль даже у Линн. - Джолетт, ты не должна сдаваться! Ты не имеешь права сейчас сдаться, слышишь?!
Но созерцательница не слышит. Ее голова падает на бок, а застывшие глаза невидяще смотрят на ночной лес.
- Джолетт, пожалуйста... - Сай поднимает безжизненное тело своей девушки и прижимает к груди. - Ты не можешь меня покинуть, слышишь? Я же люблю тебя, не смей уходить!
Внезапно целительница вскакивает. Она пристально взирает на обоих созерцателей, словно их поразило смертельной болезнью. В ее глазах блестят слезы, и она закрывает рукой рот. Сначала Линн кажется, что это из-за смерти Джолетт, но потом до нее доходит, что боль малышки сидит еще глубже - она смотрит на Сая, словно он вонзил ей в грудь пылающий кинжал. И, наверное, для нее это так и есть.
- Ты сейчас же всё вернёшь на место! - Скиннер отталкивает Чарли от себя, - Ты вернешься в дом и...
Он не успевает продолжить. Преисподняя за их спинами на мгновение затихает, как будто делая глубокий вздох, а затем мощный взрыв сотрясает лес. Становится невыносимо светло, и с деревьев, словно листопад, срываются бесчисленные стаи вспугнутых птиц, спасаясь в ночи от смертельного пламени.
- Поздно, - шепчет Чарли. Ужас в его взгляде выдает, что он осознаёт то, что натворил.
Глава 72
В моей голове, словно ураган, бушует боль. Кожа горит, и такое ощущение, будто легкие слиплись. Хочется кричать, хочется бороться, сразиться с невидимым врагом, но я больше не владею своим телом. Ноги не слушаются меня, руки безжизненно свисают, будто налитые свинцом, я даже не могу открыть рот.
И вдруг все резко прекращается. Мое тело заполняется теплом. Всеобъемлющим, уютным теплом. Кроме того, свет, яркий и утешительный, как солнечные лучи. Такое ощущение, словно этот свет уносит меня далеко-далеко, прочь от боли и всех тех мрачных мыслей, что с течением многих лет осели в моем разуме.
Я вдруг чувствую движение моих ног. Смотрю на себя сверху вниз и понимаю, что бегу по бесплодному полю. Я в лохмотьях, но мне плевать. Чувство счастья проходит через мое тело, и я не могу перестать смеяться.
Какая-то женщина зовет меня. Я оборачиваюсь и вижу, что она стоит на краю поля. Ее глаза доброжелательны, ее губы - цвета черники смеются мне в ответ.
— Давай, грязнуля! Пойдем домой.
Женщина — моя мама — приседает и протягивает ко мне руки.
Я ускоряюсь и бросаюсь в ее объятия. Она встает и подбрасывает меня в воздух. Я зарываюсь лицом в ее волосах. Они пахнут дровами, еловыми ветками и лилиями. Она несколько раз кружит меня, затем куда-то несет. Но по какой-то причине я не иду с ней. Внезапно я уже больше не эта маленькая девочка, а провожаю взглядом ее и ее мать, уходящих в даль. К маленькой хижине, где они живут вместе. Ненамного больше, чем лачуга, лачуга в сумеречной Ничейной Земле, но они счастливы. Все же в Ничейной Земле есть счастье... то, что нельзя просто так разрушить и уничтожить.
То, что не должно умереть.
Свет за закрытыми веками становится ярче, жар усиливается. Я хочу пошевелиться, хочу побежать за маленькой семьей, хочу снова стать ее частью. Но не могу. Мне нельзя, потому что так много того, что придется оставить. Но что именно? Мое сознание размывается, когда я медленно оборачиваюсь. Засохшая почва переливается на солнце. Я родом отсюда, из Ничейной Земли, я знаю это сейчас. И все же мое место где-то еще. Шепот воспоминаний шелестит в воздухе, воспоминаний о парне с растрепанными волосами, о другом — моем одноглазом боевом товарище. Светловолосом ребенке, который больше не ребенок. Но все равно нуждается во мне. Не отпускает меня.
Я распахиваю глаза. Пейшенс отрывает свои губы от моих, и я смотрю на обеспокоенные лица. Сай тоже склонился надо мной. Он плачет.
— Сай... — шепчу я.
Хочу протянуть к нему руку, хочу сказать ему прекратить плакать, но я все еще слишком слаба. Сначала нужно снова вернуться в собственное тело.
Он медленно поднимает голову, его глаза встречаются с моими. Слеза капает с его щеки на мою. Он смотрит на меня, я смотрю на него. Где-то рядом отворачивается Пейшенс, где-то по близости Скиннер борется с врагом, который на самом деле вовсе не враг. Где-то кружит вокруг нас собака, виляя хвостом, где-то стоит девушка-купид и смотрит на нас, видит в нас собственную потерю. Где-то горит дом, слышны крики, дым наполняет воздух, захватывает последние остатки ночи и уносит их прочь.
Где-то недалеко отсюда первые рабочие отправляются на утреннюю смену, промышленники все еще нежатся в своих постелях, бедняки за воротами встречают новый день, полный голода, страданий и скорби. Но в данный момент это не имеет никакого значения.
— Джо, — шепчет Сай, — Ты должна перестать постоянно оставлять меня.
— Сай... — мой голос произносит его имя, само слетает с моих губ. Я протягиваю к нему пальцы, хочу прикоснуться к его волосам, его загорелым щекам, шершавой из-за щетины коже на шее. — Мне так...
— Тссс. — он берет меня за пальцы и крепко сжимает мою ладонь. — Я люблю тебя, Джолетт. Ты моя настоящая причина сражаться. Ты моя причина жить.
С этими словами он наклоняется ко мне, и наши губы сливаются в поцелуе. Я позволяю этому случиться. Закрываю глаза.
Чувствую сильное, стремительное биение своего сердца.
Я ещё никогда не чувствовала себя такой живой.
Заметки
[
←1
]
От слова Cupid