Машина проезжает мимо, задние фонари становятся всё меньше, а Скиннер рядом со мной беззвучно ругается. Затем машина неожиданно замедляет движение. Водитель поворачивает направо и к шуму мотора теперь присоединяется новый звук.
Металл, скользящий по камню. Открывающиеся ворота!
- Быстрее!
Я бегу, при этом оставаясь близко к стене и склонив голову вперёд, чтобы моя кожа не выдавала меня. Этому я научилась во время обучения. Моя темная одежда позволяет мне в темноте слиться со стеной. Скиннер следует за мной по пятам, натянув на лицо капюшон.
Механический звук замолкает. Ворота открыты. Голубая машина въезжает на территорию особняка и исчезает из моего поля зрения. Я бегу ещё быстрее, но ворота уже начинают закрываться.
- Поторопись! - шипит Скиннер.
Я мобилизую все свои силы и достигаю ворот, которые почти закрылись, осталась лишь небольшая щель внизу. Я беру разгон и проскальзываю на территорию особняка промышленника. Скиннер прямо позади меня. Мы падаем и оттаскиваем друг друга с дороги. Прислушиваемся. Теперь машина едет очень медленно и, наконец, совсем стихает. А затем снова наступает гробовая тишина.
Я медленно и осторожно выглядываю из-за нашего укрытия - подрезанного куста.
- Боже мой, - шепчу я.
Мне не впервые доводится видеть недвижимость промышленников, но это зрелище меня каждый раз поражает. Перед нами, слева и справа от дороги, простираются освещенные маленькими лампочками луга - настоящий холмистый пейзаж. Они наполнены множеством других кустов, каждый из которых продуманно подрезан. Все они имеют форму животных. Мне требуется мгновение, чтобы охватить взглядом всю картину. Сначала замечаю птиц из густой зелени с глазами из ягод или цветов. А за птицами стоят другие кусты, похожие на кошек. У кошек широко распахнуты пасти, готовые сожрать свою добычу.
У промышленников странные вкусы.
Я поворачиваюсь к дому. В отличие от дома Дариана Ли, этот построен не из того же красного камня, что и здание в Вудпери, а полностью окрашен в белый цвет. По бокам в ночное небо поднимаются винтовые башни. Окна на первом этаже оснащены витражными стёклами. Широкая лестница из слоновой кости ведет к входной двери. Но я нигде не вижу машину.
- Гараж, - шепчет Скиннер и указывает на место дальше по дороге.
Сначала я ничего там не вижу, заем замечаю асфальтированную плиту, которая покрывает землю прямо перед лестницей. Под ней, безусловно, есть подъемная платформа, с помощью которой можно опустить машину вниз. Многие промышленники используют такие подземные гаражи, я видела подобные у Ли. У него их целых восемь.
- Проклятье, - тихо отвечаю я. - Как нам вытащить оттуда машину?
Я поворачиваюсь к Скиннеру.
Он смотрит на дом, затем качает головой.
- Давай для начала осмотримся здесь. Тогда, наверняка, что-то придумаем.
Г
лава 12
Задняя часть сада не менее впечатляющая, чем охотничья игра кошек и птиц в передней. Я с благоговением смотрю на мраморную статую, которая стоит на постаменте и, наверняка, на две головы выше меня. Женщина, которую она изображает, прекрасна. Ее лицо безмятежно смотрит в сторону дома, волосы спускаются по плечам, а затем плавно переходят в её струящуюся одежду. Её плечи и руки покрыты птицами. Некоторые мраморные животные спокойно сидят, другие, расправили крылья. И везде в траве сидят и стоят кошачьи статуи. Но женщина поражает меня больше всего. Работа такая тонкая, что можно было бы подумать, что она живая, и в любую секунду может поднять руки к небу, чтобы отправить птиц в полёт.
- Это действительно необходимо? - шепотом спрашиваю я Скиннера, который поднял с земли одну из кошачьих статуй.
- Нам нужен шум. Отвлекающий манёвр. По-другому не выйдет, - отвечает он и объясняет мне свой план. Он очень прост: мы что-то разрушаем в саду, пытаясь привлечь внимание жителей к этой стороне дома. Как только прозвучит сирена, вызывающая дружинников, мы разобьём спереди одно из окон, доберёмся через внутреннюю часть дома до гаража и как можно быстрее исчезнем. Бронированных витражных стекол не бывает - по крайней мере, так говорит Скиннер. В школе созерцателей нас не учили подобным полезным вещам, в конце концов, мы ведь защитники, а не взломщики.
- Хорошо. Тогда сделай это.
Я в последний раз бросаю восхищённый взгляд на статую женщины. Даже ее белоснежные волосы выглядят настоящими. Я протягиваю руку, чтобы хоть раз к ней прикоснуться, прежде чем Скиннер ее уничтожит. Она теплая. Будто живая. Я делаю шаг назад, в то же время Скиннер поднимает фигурку кошки, а женщина на пьедестале действительно поднимает руки, однако закрывает ими лицо.
- Пожалуйста, не надо, - шепчет она.
Мы оба застываем от шока.
Статуя живая!
Я качаю головой из-за своих собственных, идиотских мыслей. Это не ожившая статуя. Это живая женщина, одетая как статуя.
Скиннер первым приходит в себя.
- Что, черт возьми, это значит?
- Я здесь просто работаю, - говорит покрашенная в белое женщина. - Пожалуйста, не трогайте меня.
- Вы работаете в качестве...
- Я работаю на Сайласа Конроя. Он живет здесь. Я трудилась на его фабрике. После того, как его жена ушла от него, он обнаружил меня. Он говорит, что я похожа на нее.
- Вам приходится..., - мне почти становиться нехорошо. - Вам приходится всегда стоять здесь?
Она нерешительно кивает.
Только теперь я обнаруживаю тоненькие трубки, которые бегут по ее телу. Одна исчезает в изгибе руки, другая ведет вверх по ноге, под одежду. Вероятно, к желудку.
- Всё в порядке, - шепчет она. - Моя семья получает за это много денег. Я не против. Только, прошу, не причиняйте мне вреда.
- Хорошенькое дело, - Скиннер демонстративно оглядывается вокруг. - Вы единственная большая статуя.
Женщина сглатывает.
- Вы взломщики?
- Нет, мы друзья хозяев дома, - насмешливо отвечает он.
- Послушайте, внутри что-то не так, - невозмутимо продолжает женщина-статуя. - Уже как несколько дней. Мистер Конрой больше не выходит в сад, а мои резервуары с питательными веществами уже некоторое время не наполнялись. - Она указывает на пьедестал у своих ног. - У меня странное ощущение.
Я смотрю на Скиннера. Вполне возможно, что это отвлекающий маневр. Что ей поручили реагировать именно таким образом, если появятся злоумышленники. Мой спутник, похоже, думает так же, о чём говорит его уничижительный взгляд.
- Нам всё равно нужно войти, - говорит он.
- А если она права? - всё же спрашиваю я.
- Нам нужна та машина, мы не можем терять время. Ты не можешь. Такой хороший шанс нам вряд ли подвернётся ещё раз.
С этим он поворачивается к покрашенной в белое женщине.
- Ты сделаешь нам одолжение, или я должен буду тебя заставить?
Женщина смотрит на него со страхом.
- Что за одолжение? - спрашивает она с неуверенным взглядом на дом.
- Сосчитай до ста, а потом закричи как можно громче.
- Как... как я объясню это мистеру Конрою? В моём договоре стоит, что я не должна подавать никаких признаков жизни.
- Ты это уже нарушила, - Скиннер издает негодующий звук. - Теперь немного напряги свой маленький мраморный мозг. Что-то взобралось тебе на ногу. Или ты задремала, и тебе приснился кошмар.
Я чувствую угрызения совести из-за того, что мы используем женщину на пьедестале для своих целей. Но прежде, чем отклоняю идею Скиннера, напоминаю себе о своём старом принципе: Пейшенс в приоритете. Если ее отец отключит нас, она останется без защиты. Я не могу считаться с работницей, которая рискует ради нас лишь тем, что получит небольшой выговор от своего босса.
- Хорошо, - тихо говорит она. - Я закричу, когда досчитаю до ста.
Мой спутник хватает меня за руку и тянет за собой, не говоря ни слова. Мы бежим среди маленьких фигурок кошек, виляя туда-сюда, и мне почти кажется, что они вот-вот поднимут свои лапы и вцепятся нам в ноги.
- Если этот Конрой услышит, что она кричит, то включит сигнализацию, - говорит Скиннер и на бегу поворачивается ко мне. - А если нет, то, исходя из того, что она рассказала нам, мы можем предположить, что он мёртв.
Я смеюсь. Что за нелепая мысль.
- Никто из них не умирает, Скиннер. Кроме того, если он мертв, то кто был в машине?
- Некоторые промышленники программируют свои автомобили на определенное время. Потому что тогда они отправляются на прогулку или у них запланированные встречи в одно и то же время. Если это автоматизированный автомобиль, то, возможно, он так уже несколько недель накручивает круги, хотя владельца в нём нет.
Мы достигаем переднюю части дома. Я измеряю взглядом витражные стёкла. За ними темно, поэтому цвета выглядят как разные оттенки серого. Они образуют мотивы, по одному в каждом окне. Я распознаю женщину и мужчину. Мужчина стоит на коленях перед женщиной и протягивает ей цветок. Интересно, знает ли жена Конроя, что он построил здесь музей, посвященный ей? Возможно, она бы к нему вернулась, если бы знала, что для него значит.
Я протискиваюсь между двумя кустами в виде птиц, которые стоят вплотную к дому, прижимаюсь лбом к одному из окон и ладонями оттеняю глаза. Внутри виллы беспросветная тьма. Тем не менее я различаю большую прихожую. Белый пол, тяжелая люстра и двойная лестница, ведущая в галерею на втором этаже. Нигде не видно никакого движения.
- Дай мне кота.
- Подожди ещё.
Я смотрю на Скиннера так, будто он сошел с ума.
- Конечно же, я подожду.
Затем забираю у него маленькую статуэтку. Удивительно, как долго может длиться период времени от одного до ста. Я закрываю глаза, чтобы успокоиться, сосредоточиться, но тут же появляется лицо Сая, его смех вспыхивает перед моими закрытыми веками. Затем женщина-статуя кричит, как будто напугана до смерти. Я крепче хватаю фигуру кошки, ожидая звука сигнализации.