«Я просто идиотка…»
Сама нарисовала и сама отказалась.
Катя поцеловала рисунок и прижала его к себе.
«Что ж, видимо, это именно то, чего я заслужила. Любоваться на твой портрет вместо тебя. Так мне и надо».
И правда, каких гарантий она ждала? Разве могут в любви быть гарантии?
Да и не нужны они ей! Боялась боли, но разве теперь больно не так? Нет, еще больнее. И винить можно только себя. Роман прав: бился головой о стену ее предрассудков. Стена рухнула, но поздно, вряд ли ее любимый Купидон ее простит.
Катя воскресила в голове образ Ромы. Его улыбка, смех, нежность, внимательность, надежность, сильные руки… Как, ну как она могла добровольно отказаться от самого любимого в мире человека?
Она снова всхлипнула и вытерла слезы тыльной стороной ладони.
А еще на нее нахлынуло и другое осознание: Кокоса на балконе не было.
Сердце застучало в груди как оглашенное. Катя вспомнила: когда возвращалась за телефоном, не закрыла входную дверь. Видимо, тогда кот и сбежал.
Катя накинула куртку и побежала в подъезд, а потом навернула несколько кругов вокруг дома, даже прохожих спрашивала, не видели ли они ее кота. Те сочувственно вздыхали, видя заплаканную девушку, но помочь ничем не могли.
Кокос как сквозь землю провалился.
Катя несолоно хлебавши побрела домой. Когда открывала дверь, услышала, как этот треклятый телефон зазвонил.
Катя метнулась в зал: вдруг Рома?
Но нет, звонила Галя.
— Катюш, ну ты чего? Я же жду звонка! Как там Медведь?
— Да как-как, никак, — обреченно отозвалась Катя.
— Ой, ну слава богу! Я так и думала, что ты всё поймешь, стоит только сходить с ним на свидание. Ну, осознала наконец-то, кто тебе нужен, а? — намекнула подруга.
— Поняла… — глухо сказала Катя. — А они пропа-а-али! — вдруг снова разрыдалась она.
— Катя, Катя, тише ты! Ты чего? Кто пропал? — ничего не поняла Галя.
— Рома трубку не берет, Кокос сбежал!
— Во дела-а-а… — мрачно протянула Галя.
— А я же его люблю-у-у-у!
— Кого? Кокоса?
— Да какого Кокоса, Рому! Но поздно уже, он меня не простит! Не простит, да? — горько-горько прошептала Катя.
— Подруженькая моя милая, соберись. Иди напечатай объявление о пропаже кота, развесь на дверях в подъезды. Ромин адрес домашний знаешь?
— Знаю, только не была там.
— Ну вот и побываешь! Давай, действуй, а слезы отставить. Я могу вечером подъехать, походим еще Кокоса поищем. Ну, договорились?
— Ага… Я пошла тогда?
И Катя положила трубку.
Всё то время, пока печатала объявление, сердце продолжало заходиться от слез.
Слез тоски, боли, потери и любви.
Катя снова набрала Рому, но в этот раз телефон и вовсе оказался выключен.
«Значит, точно видел, что я звонила. Отключил мобильный, чтобы назойливая Катя не мешала. Поделом мне».
Распечатав объявления, Катя оделась теплее, взяла скотч, листы, и только отправилась в коридор, как раздался звонок в дверь.
Она открыла дверь и оцепенела. В который раз за сегодня ее глаза увлажнились.
Напротив стоял Рома с… Кокосом на руках.
Катя открыла рот, но так ничего и не произнесла. Роман нахмурился, оглядев ее заплаканное лицо, и заговорил:
— Катя, я люблю тебя. И готов повторять это сколько угодно раз, чтобы ты прониклась. Ну что мне, запереть тебя в квартире и доказывать, что ты для меня не игрушка? Так я готов! Отпуск взял, свободен как ветер. Сколько дней, месяцев или лет тебе нужно, чтобы ты поверила?
Катя опустила взгляд ниже и отметила, что Кокос усердно терся о Рому, всем видом словно говоря: «Берем, хозяйка, берем!»
Роман отпустил кота на пол и выжидающе уставился на Катю.
— Ну, сколько времени тебе нужно?
— Нисколько. Нисколько!
Рома ощутимо напрягся, нахмурился, и тут она продолжила шепотом, бросив листы и скотч на пол:
— Я уже верю, любимый, уже… Я так тебя люблю!
И Катя притянула своего Купидона за лацканы пиджака к себе.
***
«Ну как знал, как знал, — тщательно вылизывал лапу Кокос, сидя на полу и наблюдая за хозяйкой и ее самцом, которые слились в поцелуе, — что без меня ничего решить не смогут!»
Эпилог
— Молодой человек, вообще-то, за мной девушка стоит, а вы без очереди пролезли. — Катя укоризненно посмотрела на парня, который ужом проскользнул мимо худенькой девушки и встал перед ней.
Они стояли на кассе в супермаркете в самый час пик. Неудивительно, что народу было много, и некоторые желали схитрить.
— Да ладно, ничего, я подожду… — залепетала девушка, смутилась и покраснела.
— Как это ничего? — нахмурилась Катя. — Он же ни слова не сказал, не попросил, не извинился. Это очень даже не ничего! Молодой человек, — обратилась она уже парню, — встаньте, пожалуйста, туда, где стояли, раз не в состоянии вежливо общаться. Думаете, вам бы отказали? Наверняка нет, а так… теперь не узнаем.
И подмигнула девушке. Та благодарно улыбнулась, а парень что-то пробормотал себе под нос, покосился на Катю, но вернулся в конец очереди.
Вскоре Катя расплатилась и поехала с подарками к свекрови. Сегодня Антонина Михайловна и Юрий Игнатович справляли годовщину свадьбы.
Свекровь обещала не закатывать масштабную вечеринку, но снохе в это не верилось — скромные посиделки и шумная хлебосольная Антонина Михайловна мало сочетались.
Любимый уже должен был ждать там, а Катя задержалась, поскольку доделывала важный заказ для клиента. Вот уже полгода она занималась любимым делом, которое дарило радость и вдохновляло день за днем, — рисовала арты и обложки для электронных книг на заказ, продолжая постоянно обучаться.
— Катюша, здравствуй, здравствуй, — раскрыла объятия Антонина Михайловна, открыв дверь. — Проходи!
Они отлично ладили и поначалу долго смеялись, когда выяснилось, что та самая дама, которая в первую танцевальную вечеринку Кати следила за ней так, что рисковала заработать косоглазие, и есть ее будущая свекровь.
Но, к ее чести, пообещала не вмешиваться и не вмешалась. Лишь про себя сразу одобрила выбор сына, о чем не преминула ему сообщить. Ну а тот, естественно, поделился с женой. Они вообще ничего друг от друга не скрывали. Роман сразу предложил такую тактику, чтобы любимой было комфортно.
— Катенька, а что же Валентина Ивановна? Ее не ждать? — спросила свекровь по пути в столовую, где и собирались гости.
— Не ждать, — поджала губы Катя. — Просила передать, что у нее дел по горло.
С мамой первые полгода после ссоры она общалась редко и только по делу.
Еще через полгода та наконец-то приняла тот факт, что Роман и штамп в их паспортах никуда не исчезнут, и начала изредка звонить. А еще через полгода даже начала интересоваться новой работой дочери.
Возможно, этому способствовал Пётр Ильич. Катя ему не завидовала, но того, похоже, всё устраивало.
Пётр Ильич Панфилов год назад приобрел дачный участок по соседству с Плошкиной-старшей. Сразу заприметил видную статную строгую даму. Раз помог на даче, два помог… Тут-то маменька и прибрала одинокого мужчину к рукам.
Пётр периодически пил, а Валюша, как он ее называл, выносила ему по этому поводу мозг. И не только по этому. В общем, все мамины таланты к руководству наконец-то были пристроены, и от дочери она отстала. Вот и сегодня, кстати, Валентина Ивановна занималась важным делом — лечила своего кавалера от тяжелого похмелья.
Из столовой вышел Рома и улыбнулся, окинув взглядом своих дам сердца.
Подошел ближе и прижал к себе жену.
— Ну наконец-то, я заждался.
— Ты же всего пару часов меня не видел, — рассмеялась Катя.
— Ну вот! — поднял Роман палец. — Это же целая вечность, а я и так слишком долго жил без тебя, теперь наверстывать приходится.
И, обняв жену за плечи, отправился с ней к гостям.