Слышу, как мужик что-то двигает и садится рядом со мной на тахту… Ну все, мне конец. Вдох, выдох… Тихо, Аня. Главное не открывай глаза. Я в домике, это все сон, скоро я проснусь и выпью какао, закусив копченой колбаской. Нет, сначала колбаска, потом какао. Я не знаю сколько так пролежала, но видимо у маньячины есть какой-то лимит выжидания и ему это надоело.
— У тебя глаза дергаются уже как минимум минут пять. Может пора проснуться? — слышу вполне себе приятный мужской голос. — Как ты себя чувствуешь?
— А вы с какой целью интересуетесь? — первое, что я брякнула, когда распахнула глаза.
— А какая может быть цель?
Только я подумала, что у бородача приятный голос, как он достал из кармана складной ножик, в мгновение открыл его и сверкнул лезвием перед моими глазами. А через пару секунд лезвие ножа коснулось корней моих волос у лба.
— Мне ведь не нужна подтяжка лица? — да что со мной такое творится?! Что я несу? Выбей у него нож, Аня! Продырявь, в конце концов, его глаза большими пальцами.
— Думаю не нужна.
— А зачем вам тогда нож? — с опаской спрашиваю я.
— У тебя грязь в волосах, — мужик ведет ножом по волосам и через несколько мгновений демонстрирует мне на его кончике действительно что-то черное. — Нет, не грязь. Жук.
Вот тут мне хватило одного слово ЖУК, чтобы к чертовой матери выбить из рук маньячины нож.
— Простите, я очень боюсь жуков.
— Бывает. Так как ты себя чувствуешь?
— Сносно. Голова побаливает. Мне, наверное, к врачу надо, может сотрясение.
— Не надо. Даже, если это сотрясение, лечится одинаково-постельный режим. Но не думаю, что у тебя что-то серьезное.
— А я думаю надо. Может перелом лобной кости?
— Нет у тебя никакого перелома, ты потеряла сознание скорее от страха. Так бывает.
Мужик тянет ко мне руки, а я от того самого страха зажмуриваю глаза. Что он там собрался делать я не знаю, но кажется, вот прямо сейчас я наделаю лужу.
— Шишка, конечно, есть, но это пройдет.
Я только сейчас понимаю, что он трогает мой лоб. Пальцы у него теплые и… шершавые. В принципе, ничего ужасного он пока не делает. Правда и скрабировать кожу лба я тоже не собиралась. А такими шершавыми пальцами он мне весь эпидермис сотрет к чертовой матери. Господи, о чем я думаю? Меня сейчас укокошат, а я о коже.
— Тебя не тошнит?
— Есть немного, — сейчас блевану на тебя так, что перехочешь делать то, что хотел.
— В таком случае, надо наблюдать, может и вправду сотрясение. Так, ладно, — встает с тахты, поднимает нож и осматривает его. А потом проводит пальцем по лезвию. — Затупился. Надо поточить, — сглатываю и на секунду прикрываю глаза, чтобы мысленно помолиться Всевышнему.
Но беда в том, что я забыла все молитвы. Ну как все, я и знала-то всего парочку. Но сейчас и эти не приходят на ум.
— Простите, а что вы собираетесь сейчас делать? — не знаю, как я родила эти слова.
— Готовить ужин. Ну и стало быть, есть, — облизывая губы, произносит мужик.
— Понятно. А что вы собираетесь есть?
Бородач пристально смотрит мне в глаза, а потом скользит взглядом по фигуре вниз, останавливаясь на моих ногах.
— Мясо.
— Что?!
— Ты спросила, что я собираюсь есть, так вот отвечаю-мясо.
— Понятно, — сглатываю от понимаю того, что он только что произнес. — А какое мясо?
Мужик секунд пять смотрит на мои ноги, а потом начинает улыбаться. Черт, а улыбка-то у него приятная. Да и вообще он ничего так. Борода, конечно, портит весь вид, но по крайней мере он не старый, жирный урод в потасканной от жира футболке. Кстати, сейчас на нем полурасстегнутая рубашка в клеточку.