Хару, будто понявший, о чём она говорит, подошёл к дивану и полез к щенку. Из-под дивана послышался собачий лай, но позже он прекратился, и белый пушок выбежал наружу, столкнувшись в коленями девушки. Евон настойчиво взяла её на руки и повернула испуганную мордочку к себе.
— Не бойся, тебя тут никто не обидит, тут ты в безопасности, — Квон сама не понимала, почему говорит это щенку, он вряд ли, её понимал. Скорее, её слова были похожи на успокоение для самой себя.
Девушка не успела отпустить щеночка на пол, как окно с треском разбилось, и в кухню влетела незнакомка с крыльями ангела. Хару убежал в другую комнату, а щенок снова под диван. Квон уставилась на девушку с прекрасными белыми крыльями, которые размахнулись на всю кухню. Лучи закатного солнца упали на пол, вместе с осколками. Муна сделала несколько маленьких шажков в сторону Евон, которая попятилась назад, не в силах оторвать взгляд от этой ангельской красоты. Даже когда незнакомка направила в неё арбалет и приготовилась нажать на курок, старшеклассница не закричала. Муна вводила её в транс своей аурой, и это было ей только на руку.
— Увидимся на небесах, Квон Евон…
Резкий порыв ветра откинул Муну обратно и чуть не выкинул через разбитое окно. Только в этот момент школьница очухалась и повернула голову в сторону двери. Она не ожидала увидеть Минсока, который тут же обнимет её, закрывая своим телом от Муны. Перед парочкой встал чародей, стукнув своей тростью, он заставил осколки стекла парить в воздухе и соединяться воедино, возвращая окну его привычный вид. Муна уменьшила свои крылья до привычного размера и крепче схватилась за арбалет.
— Тебе лучше уходить, пока я не сообщил всё суду, — грозно сообщил Чонин. — Отец умолял их, и в итоге они позволили тебе снова вернуться домой, но если то, что произошло за твоё пребывание на земле, всплывёт…
— Угрожать вздумал?.. Мне?! Да кто ты такой вообще, чтобы разговаривать со мной в таком тоне?! — Муна показывала себя с эгоистичной человеческой стороны. Её грусть и злость были понятны всем присутствующим, но одобрить её никто не мог.
— Лучше не спорь со мной и улетай, пока можешь, твои силы на пределе…
— Нет, я не улечу без Минсока!
Парень оторвался от Квон и посмотрел на Муну. Его сердце болезненно защемило, но не от любви. Ким и представить не мог, что Чонин окажется прав насчёт купидонов. Всеми силами закрывая глаза на её эгоизм, он любил её, может, не добровольно, но даже сейчас крохотные чувства остались. Но Евон, дрожащая в его объятьях, вызывала у него чувства намного сильнее. «Почему я поменял своё мнение всего лишь за один день? Это всё из-за стрелы? Почему я веду себя, как подонок?» — вертелось в его голове. Минсок желал счастья и Муне, но понимал — если он останется здесь, с Квон, то она может быть несчастна. В такие моменты люди и становятся эгоистами, выбирают вариант, подходящий лишь им. Ким решительно посмотрел Муне в глаза, что так преданно ждала его ответа.
— Извини, но… Я не могу полететь с тобой.
У Муны даже бровь не дёрнулась от такого холодного ответа. Понимая, что её зажали в угол и свою судьбу решает далеко не она, девушка попыталась улыбнуться на прощанье, но не смогла. Чонин подошёл к купидону и передал ей таблетку, изготовленную специально для этого случая. Взяв руку девушки, чародей передал то, с помощью чего она вернётся домой. Муне эта таблетка была уже знакома, когда она с отцом возвращалась в людской мир, они её проглотили, чтобы не пересекать облака, а сразу оказаться на небесах. Ким похлопал по плечу чуть ли не плачущую подругу и сказал:
— Не вешай нос, ты же типа принцесса, нужно быть гордой даже в такие моменты.
Муна поднесла ко рту таблетку, наблюдая за Минсоком. Парень совсем не неё не смотрел — он о чём-то шептался с Квон. «Они действительно милая парочка», — подумала наследница и проглотила таблетку. В глазах всё стало туманно, Муна еле могла различать силуэты, стоящие перед ней. Под светом яркого заката её тело становилось прозрачнее, унося её ветром к небу. Когда Мунхёк совсем исчезла, вместо неё на пол упало белое крылышко. Оно одиноко легло на бежевый линолеум, оставив в воздухе девичий запах. Когда последний лучик солнца исчез, пёрышко исчезло вместе с ним, не оставив ни одного воспоминания о Муне. Ветер унёс её далеко-далеко, куда вход простым смертным закрыт. Никогда ещё запах небес не был для девушки таким противным.
========== Глава 8 ==========
Небеса, рай, в который так стремятся попасть все, стал для Муны тюрьмой. Кто же знал, что после её возвращения, звание наследницы станет не просто словами. Юной особе было присвоено место рядом с троном отца, теперь она также могла принимать участие в управлении небесами. Все ожидали от девушки капризные вопли, но та послушно выполняла свою работу. Муна сама не поняла, что та ссылка, которую она считала бессмысленной, поменяла её кардинально, настолько, что родной отец не узнавал в ней старую добрую непоседу. Муна чувствовала какую-то непривычную подавленность, но она не могла на все сто процентов сказать, что ей плохо или грустно. Когда у неё спрашивали, всё ли нормально, девушка честно отвечала, что да, и она счастлива. Девушка не врала, ей действительно начали нравиться дела, что на неё ввалились по возвращению. Мунхёк и предположить не могла, что небесная работа поглотить её с головой и поможет не думать о постороннем.
Окошко, через которое Муна раньше смотрела на людской мир, без неё стало просто стеклом. Больше девушка туда не приходила даже просто отдохнуть, у купидона были другие заботы, новые знакомые и друзья, они прогоняли её тревогу и плохие воспоминания. Время сделало из Мунхёк настоящую красавицу, она гордилась своими длинными розовыми волосами, крыльями с мягкими крылышками и своим луком. Страсть с чёрному цвету с годами не убавилась. Пока её родственницы и другие Богини ходили в белых невинных одеяниях, девушка всегда, как белая ворона, носила чёрное. «Белый меня полнит», — повторяла Муна, когда прислуги ангелы пытались заставить её надеть традиционный наряд.
Непоседа вернулась через приличное количество времени. Одним днём девушка снова бросила все дела, как раньше домашку, и понеслась навстречу тёплому ветерку. Муна не была зависима от какого-то места, она могла путешествовать по разным уголкам небес, но больше всего ей хотелось снова пересечь облака и почувствовать запах мира. Тот едкий и противный, но знакомый и полюбившийся. Но всё повода не было, да и работы выше крыши.
— Им конца и края нет! — стукнула Муна кулаком по столу, заставив подпрыгнуть раздражающие бумажки.
Удивительно, что даже на небесах, ангелы должны выполнять бумажную работу, чувствуя себя офисным планктоном. Даже тот, кто никогда не работал в офисах, так себя чувствовал. Муна назначала ангелов на должность хранителей, тщательно изучая человека и самого ангела. В досье человека значилось его имя и внешность на первые пять лет жизни, на протяжении всех последующих лет досье будет постоянно меняться. «Почему я вызвалась сегодня помочь с этими нудными бумажками?!» — негодовала Муна, листая чужие досье, как книжки.
— Ась? — вслух сказала девушка, увидев одну фотку. На ней был мальчишка со знакомым лицом. Возможно, что это просто совпадение, но Муна решила почитать, кто же этот мальчик. Найдя строку «родители», девушка округлила глаза. — Квон Евон и Ким Минсок… — девушка сжала края досье. — Вот как… Время так быстро пролетело. В нашем мире прошёл целый век, а там всего десять лет, я так рада за них.
— Снова сама с собой разговариваешь?