Массивная кровать в форме сердца, застеленная красным шелковым бельем, стояла неподалеку, на небольшом возвышении от стены до стены. В ее изголовье лежало множество подушек и две черные шелковые пижамы.
Купидон смотрела на все это, и сердце ее скакало в груди галопом. Она представляла, каково это — облачиться в одинаковые пижамы. Каково ощущать на своей коже руки Берка. Купидон задрожала.
Его голос вернул ее в настоящее.
— Посмотрим ванную. — Берк распахнул смежную дверь.
Глазам предстала комната черного мрамора, с отделкой под золото. Черные полотенца висели на вешалке, полки были уставлены маслами, кремами и гелями.
— В стиле декаданса, — заключила Купидон.
— Что выбираешь? — спросил Берк, подхватив корзину с маслами.
— Ты о чем?
— Здесь есть малина, лимон, мед… О, что я вижу! Вишня и шоколад.
— Больше похоже на буфет, — поморщилась Купидон.
— И наконец… клубника из… — Берк замолчал, сдерживая смех, — из жилища Купидона.
— Ты это выдумал!
— Клянусь богом, так и написано! — Берк протянул ей упаковку маленьких кусочков мыла в форме клубничек. — Кстати, у нас есть шампанское. Которое мы можем выпить, сидя на диване перед камином.
Купидон на мгновенье позабыла, как дышать.
— Я хотела сказать, что мое имя штампуют везде. И это раздражает.
— А мне это кажется очень сексуальным.
— Правда?
Берк взял один кусочек мыла и понюхал.
— Ммм… клубника. Напоминает о тебе. — Его глаза загорелись. — Сексуальная маленькая упаковка обещаний. Держи. Это для тебя. Сохрани его. Напоминание о нашей первой ночи вместе.
Купидон машинально взяла упаковку. Ее пальцы сомкнулись вокруг нее, впитывая тепло его рук.
— Если бы я ничего не знала, то решила бы, что ты заигрываешь со мной так. Говоря о нашей…
— Молчи. Я знаю, что ты хочешь сказать, Купидон.
— И что же?
— О нашей единственной ночи вместе.
Они поели в уютном ресторанчике приотеле, где консьерж заказал для них столик.
В дальнем углу играл виолончелист. Нежная мелодия подходила к их настроению. Купидон погладила накрахмаленную скатерть.
— Я не ожидала, что все будет именно так.
— А чего ты ожидала? — Берк приподнял бровь одновременно с бокалом вина.
— Много шума. И людей.
— Мы можем пойти и в такое место. — Он глотнул вина. — Если хочешь.
— Нет. Я просто хотела сказать, что здесь так уединенно. Даже интимно.
— Я не хотел провести медовый месяц как-либо иначе. — Берк отставил бокал в сторону.
— И тебе приходится проводить его со мной.
— Все могло быть еще хуже.
У Купидон сложилось впечатление, что Берк хотел сделать ей комплимент.
— Добрый вечер, — прервал их размышления метрдотель. — От лица всего обслуживающего персонала нашего отеля мне хотелось бы поприветствовать вас. Мы надеемся, что здесь вы найдете все для вашего полного удовлетворения. Нам нравится знать, что в «Оазисе» новобрачные счастливы.
— О, мы не… — начала Купидон.
— Да. Все отлично, — перебил Берк.
— Замечательно. — Метрдотель улыбнулся, даже не заметив протеста Купидон. — Я принес вам небольшие подарки от руководства. Дань уважения к вам и напоминание о времени, проведенном у нас. — Он протянул Купидон красную розу на длинном стебле. — С наилучшими пожеланиями.
— Спасибо, — поблагодарила Купидон. Еще одна роза. Разумеется, это всего лишь традиция. Да и Валентинов день не за горами.
— И для вас, сэр… — мужчина отдал Берку серебряную рамку для фотографии, — небольшое напоминание.
Купидон придвинулась, чтобы прочитать надпись, выгравированную в нижнем углу.
«Вместе навсегда».
Купидон догадалась по выражению лица Берка, что он не знает, что делать с подарком.
— Посмотрите на меня, — попросил метрдотель. — Улыбочку…
Они повиновались, и обоих ослепила фотовспышка.
— Чудесно! — воскликнул довольный мужчина. — Мы доставим портрет в ваш номер. И мои искренние поздравления. Вы чудесно смотритесь вместе. Потрясающая пара!
Они снова остались наедине. Берк выглядел так, будто обратился в камень. Купидон чувствовала, что у нее дрожат губы. Она поднесла к носу розовый бутон, чтобы скрыть нахлынувшие эмоции.
— Нужно было сказать ему правду, — укорила она своего спутника.
Берк тряхнул головой.
— Я собирался сказать, что все в порядке и он может идти. И вообще не понимаю, почему я должен что-то кому-то объяснять.
— Ясно. Но эти подарки. Ладно роза, но что ты будешь делать с этой рамкой? Не представляю.